Проникновение

Он повернул голову, посмотрел привычно сверху вниз. В золоте глаза плавилось что-то дикое и тревожное, настоящее и глубинное… но вот об этом я боялась спрашивать…

Отвернулась резко.

— Дети фьордов с вашей шатией и традициями тоже мало похожи на цивилизованных, уж извини! — буркнула я. — Но если выбирать между теми, кто нападает, и теми, кто лишь желает защитить свое, то для меня все очевидно… — Я вздохнула, успокаиваясь.

И провела ладонью по полированному поручню:

— Красивый корабль. Я впервые так далеко в море.

— Его построил Ирвин, — без эмоций ответил ильх. — Ты ведь знаешь, что морским хёггам отзывается вода, соль и дерево? К югу от Нероальдафе есть рощица, в ней все деревья показывают неприличные жесты. — Сверр усмехнулся. — Так Ирвин отомстил мне однажды за то, что я запер его в чулане. Кажется, нам было лет по пятнадцать…

Сверр замолчал, его лицо на миг исказилось. И снова отвернулся, уставился невидящим взглядом в море.

— Ирвин любил этот корабль. Быстрее его нет во фьордах. Он подарил его мне три года назад. И последнее, что услышал от меня а-тэм, были слова ненависти.

Мое сердце сжалось, потому что я догадалась о причине тех слов.

— Он любил тебя, — тихо произнесла я, не зная, как облегчить боль мужчины, что стоял рядом со мной, рассматривая бескрайнее море. Ни одно слово не способно ее унять, лишь время поможет. Не забыть, но успокоиться. — И знал, что ты тоже его любишь.

Сверр кивнул.

— Не стой здесь долго, Лив. Ветер с моря обманчив.

И, развернувшись, ушел к воинам. Я еще постояла, обхватив себя руками и вглядываясь в блики волн. Так и казалось, что мелькнет в глубине длинное тело морского змея…

* * *

Берег показался через три дня пути. Сверра я почти не видела, он все время проводил со своими воинами, словно пытался как можно реже пересекаться со мной. И я испытывала странную тоску, засыпая на узкой кровати в тесной комнатке. Лишь в последнюю ночь ильх разбудил меня жадными поцелуями, но стоило мне открыть рот, и на губы легла тяжелая рука.

— Нет, — почти беззвучно приказал риар. Слов он не хотел, только тело его горело и требовало, погружая меня в кипящую лаву желания. И в эту ночь, на качающейся палубе корабля, мы сплетались с такой жадностью, словно это была последняя наша ночь. Впрочем, возможно, так оно и было. Сверр торопился, целовал почти до боли, облизывал мое тело, тихо рычал… Изо всех сил сдерживал зов. Я понимала его, ведь позвать на корабле, полном мужчин без женщин, — это подлость… и потому близость была рваной, злой, обжигающей, невероятной…

Я не смогла сдержать крик, и Сверр закрыл мне рот губами. А когда все закончилось, снова ушел на палубу, оставив меня на покрывале, что еще хранило его тепло и запах. И я уткнулась носом в ткань, закрыла глаза, изо всех сил стремясь продлить эту иллюзию его присутствия. Как бы я хотела…

Оборвала себя, не позволяя даже мыслей.

А утром я увидела полоску берега и скалу, на которой возвышался Варисфольд. Замок ста хёггов.

Даже суровые воины застыли на миг, наблюдая за приближением этой громады. Величественные пики тридцати башен, белый камень и черные узоры, железные арки, сияющее стекло и хрусталь… Два берега узкого канала, ведущего к суше, соединяли ступни гигантского воина, который держал обеими руками занесенный меч. Черное железное острие угрожающе смотрело вниз, и я против воли вздрогнула, когда корабль прошел под этим оружием.

— Это Харос Первый, тот, что первым слился с хёггом, — сказал один из моих стражей. — Говорят, его меч поразит тех, кто придет в Варисфольд со злом.

Следом в гавань вошел хёггкар Данара, который все время держался неподалеку. Корабль снежных казался осколком льдины на воде.

— Невероятно, — восхитился за спиной Андерс. Пленников тоже вывели на палубу, и сейчас они моргали и вертели головами, рассматривая красоты подступающего города. Меня же так тревожил предстоящий совет, что даже великолепные здания, улицы и мосты не могли привлечь моего внимания. И вспомнилось, как я везла Сверра в Академию. Неужели он тогда тоже так нервничал? Поискала взглядом хёгга и усмехнулась, увидев его спокойное и сосредоточенное лицо. Нет, не думаю, что он нервничал. Это ведь Сверр…