Примерно через час она приехала домой и сразу же заметила, что одно из подвальных окон разбито. Рядом с кроватью в подвальной гостевой комнате, где обычно ночевала ее внучка, валялись веревка, ручка метлы и предметы нижнего белья. На первом этаже Уильямс обнаружила пропажу нескольких шарфов, ювелирных изделий, части верхней одежды и $35 наличными. Помимо этого, женщина поняла, что кто-то использовал половину рулона туалетной бумаги. Но самым ужасным оказалось отсутствие сигнала в телефонной трубке при попытке позвонить. Она опрометью кинулась к дверям и побежала к соседям вызывать полицию.
Через несколько минут у ее дома остановилась патрульная машина, и двое полицейских принялись опрашивать трясущуюся от ужаса Уильямс. После недавней смерти мужа ей нездоровилось, и случившееся едва не доконало ее окончательно. Проверив задний двор при свете карманного фонаря, один из сотрудников установил причину отказа телефона — перерезанный провод. Следственная группа прочесала дом в поисках отпечатков пальцев и следов спермы, но ничего не нашла. Был составлен рапорт о преступлении, который, впрочем, быстро лег под сукно и в отсутствие видимых причин не был доведен до сведения детективов убойного отдела. В газеты происшествие не попало.
Тем не менее Уильямс не верила, что взлом осуществил обычный домушник. Она была убеждена, что это сделал ВТК.
Отсутствие шумихи по поводу инцидента оказалось непереносимым для его виновника. 15 июня на адрес Уильямс поступил коричневый пакет, надписанный аккуратными печатными буквами. Дочь Анны обнаружила в нем один из украденных шарфов матери и кое-какую принадлежавшую ей бижутерию. В конверте были также ксерокопия отпечатанного стихотворения и рисунок, изображавший связанную обнаженную женщину ничком на кровати, с воткнутой то ли в вагину, то ли в анус ручкой метлы. Не показав содержимое пакета матери, женщина позвонила в полицию.
Через два дня газета Wichita Eagle вышла с огромным заголовком на первой полосе «ВТК вернулся. Намеченная им жертва получила стихотворение». Верный своему слову Душитель избрал восьмую жертву. Единственной проблемой оказалось то, что она не потрудилась вовремя явиться. В стихотворении «Ах, Анна, ну почему ты не пришла?» он во всеуслышание пожаловался на то, что его лишили удовольствия погубить еще одну живую душу.
Хотя поэтический дар преступника был на уровне одуревшего от любовных томлений школьника, послания подтверждали мое предположение о его скрупулезности. Меня не оставляла мысль, что он фотографировал жертв, место преступления и, как в случае Анны Уильямс, место будущего преступления. Или же обладал фотографической памятью, что казалось маловероятным.