Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито

Как? Прежде всего, очевидно, мотив преступника отчасти состоял в том, чтобы утереть нос сотрудникам правопорядка. Он хотел показать всему миру, что умнее пытающихся его изловить. В то же время подробные описания мест преступлений подсказывали: этому человеку нравится косить под правоохранителя и он, возможно, готов на многое ради работы в органах. Возможно, подумал я, он предлагал свою кандидатуру на зачисление в полицию, но получил отказ. Или очень хотел это сделать, однако сообразил, что отпечатки пальцев могут проверить. А поскольку в распоряжении сотрудников могут оказаться оставленные им на месте преступления отпечатки, о которых не сообщалось публично, это чревато провалом.

Аналогичное смешение тайной любви и ненависти к полиции терзало и Дэвида Сына Сэма Берковица. Расстреляв десятерых, из которых пятеро умерли, 17 апреля 1977 года он всадил четыре пули 44-го калибра в пару подростков, целовавшихся в машине на парковке в Бронксе. Это убийство стало для него последним. Но в отличие от предыдущих, на сей раз он оставил записку, впервые не удержавшись и рассказав всему миру о том, что он собой представляет. Текст был адресован капитану полиции Джозефу Борелли, который вел следствие по всем убийствам Берковица.

В этой записке, ставшей одним из наиболее одиозных примеров работы одержимого убийством больного сознания, он написал: «Меня глубоко обидело, что вы назвали меня женоненавистником. Я не из них. Но я монстр. Я — Сын Сэма… Когда папаша Сэм напивается, он становится злым. Он бьет родных. Иногда привязывает меня на заднем дворе дома. А иногда запирает в гараже. Сэм обожает пить кровь. „Иди и убивай“, — командует папа Сэм».

Примерно такой же бред с намеками на живущие внутри темные неодолимые силы отправлял и ВТК. Чем больше я думал об этом, тем яснее сознавал: отчасти ключом к воздействию на его поведение является более четкое понимание, кому он на самом деле адресует издевки в посланиях. Какому-то конкретному, известному только ему полицейскому? Или в его больном сознании полиция представляет собой некую неясную расплывчатую массу безымянных людей в синей форме? Если верно последнее, подумал я, почему бы не выдать один образ, которым он мог бы заинтересоваться? Ведь если начать контролировать его мысленное представление о полиции, мы получим шанс контролировать и его самого.

Именно здесь на сцену выходит наш, так сказать, супер-коп. Он станет лицом, которое ВТК будет каждый раз представлять себе при мысли о полиции. В каком-то смысле он станет подельником Душителя, верным помощником, следующим за ним по пятам. Конечно, главное — найти человека, которому ВТК сможет и посочувствовать, и спокойно приоткрыть душу. Этот профессионал сможет начать эксплуатировать и раздутое представление ВТК о своем величии и могуществе, и его умственные способности, прикрывающие глубоко укоренившиеся чувства неполноценности и ненависти к себе. А это значит, что суперкопом не сможет стать кто угодно. Для этого недостаточно быть одним из детективов, работающих по делу, или высокопоставленным сотрудником полицейского управления. В первую очередь от человека потребуется умение вживаться в образ, который мы создадим. От этого зависит все.

Наш суперкоп будет изрекать что-то вроде: «Я раскрою это дело ценой всей своей карьеры или даже жизни. Я буду заглядывать в каждый угол, каждый темный закоулок и каждую трещину в тротуаре, пока не найду виновного в убийствах — именно это я вам обещаю».

Несколько дней спустя я сидел в конференц-зале на первом этаже здания отдела криминалистики ФБР, неподалеку от офиса нашего отдела. За массивным прямоугольным столом вместе со мной восседали два других сотрудника и двое детективов из Уичито, приехавших в Куантико попросить о помощи. В глубине помещения расположилась группка любопытствующих, собравшихся понаблюдать за тем, что будет происходить в ближайшие пару часов.

Мы собирались поделиться соображениями относительно типа личности виновного в семи нераскрытых убийствах человека, розыскных возможностей и способов расколоть подозреваемого после поимки.

Сработает ли? Поможет ли моя идея схватить такого неуловимого убийцу, как ВТК? Похоже, попробовать стоило.

Слева от меня сидел Рой Хэйзелвуд — тощий как жердь 47-летний инструктор ФБР с неизменной сигаретой в зубах, который по праву считался одним из лучших экспертов по межличностному насилию. Отставной армейский майор познакомился с азами сыска во время службы в военной полиции, а теперь вырос в блестящего ученого и поистине выдающегося следователя. Рядом с ним Рон Уокер — аккуратный и подтянутый 35-летний мужчина, в прошлом оперативник регионального офиса ФБР в штате Колорадо. Этого бывшего пилота ВВС перевели в наш отдел вскоре после того, как я свалился с вирусным энцефалитом. Уокер был сообразителен, в высшей степени собран и на тот момент осваивал под моим руководством новые для себя навыки профайлера. Учился на удивление быстро.