Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито

Во многом наша сегодняшняя цель напоминала ту, с которой музыканты собираются на джем-сессию. Вот только вместо звуков мы перебрасывались идеями, возникшими на основе зацепок, оставленных ВТК на местах убийств и в посланиях. Иногда развивали направление, предложенное кем-то еще. Иногда кто-то выдвигал совершенно новое и оригинальное предположение и смотрел, как отреагируют остальные. В основном наши прикидки были вполне обоснованными, но некоторые таковыми не выглядели. Мы не всегда соглашались, однако прекрасно понимали, что это неотъемлемая часть рабочего процесса, участок пути, который необходимо пройти.

Цель упражнения состояла в том, чтобы идти вперед, пока окончательно не иссякнем. Задача двух детективов из Уичито состояла в фиксировании заметок — они поспешно записывали все, что казалось им полезным. А то, насколько вообще применимо что-либо из придуманного нами за этим столом, целиком и полностью в ведении опергруппы на месте. Мой отдел был слишком загружен, чтобы позволить себе роскошь отслеживать практику применения наших идей в конкретных расследованиях.

Я решил открыть обсуждение с краткого пересказа канвы дела, рассчитывая освежить его в памяти присутствующих.

— Вот что у меня есть на этого парня, — заговорил я, снимая пиджак и вешая его на спинку стула. — Когда он начал все это в 1974 году, ему было хорошо за двадцать или под тридцать. Это произошло десять лет назад, соответственно, сейчас ему хорошо за тридцать или под сорок.

— А как вы пришли к этим цифрам? — спросил Уокер.

— Я начал с двадцати пяти, поскольку наши исследования показывают, что это медианный возраст, в котором большинство подобных типов начинает убивать, — ответил я. — И добавил к этому пару лет из-за явной криминальной изощренности, продемонстрированной в убийстве Отеро, и его очевидных познаний в полицейской работе и криминологии.

Уокер кивнул. Я повернулся к двум детективам на другом краю стола.

— Если еще не проверили, проверьте-ка, парни, была ли на правах Нэнси Фокс ее фотография. Если да, логично предположить, что он забрал их в виде трофея, который помогает оживлять в памяти это убийство. А если нет, он, наверное, увел их, чтобы иметь достаточную фактуру для разговора с дежурной частью полиции.

Я сделал секундную паузу, чтобы собраться с мыслями. Поскольку все промолчали, продолжил:

— Если для него происходящее какая-то игра, он занимается этим, чтобы потешить самолюбие. Это его вызов полиции. Все жертвы очень разные. Возможно, предпочтительный тип есть, но если пора выходить на охоту, он готов нападать на первых попавшихся ему на глаза. Главное — оставаться безнаказанным и выставлять напоказ «мастерство». Единственная пытка, которую я вижу в его убийствах, — психологическая.

Заядлый кофеман Хэйзелвуд допил все, что оставалось в его кружке, и сказал:

— Но он считает, что пытает жертв. Поэтому и использует мешки на голову. Ему хочется видеть ужас в глазах, когда он надевает их.

Хэйзелвуд сделал паузу, однако мы с Уокером не стали ничего говорить, прекрасно зная, что это лишь начало.

— Он совершенно точно практикует сексуальный бандаж и коллекционирует садомазохистские и детективные журналы. Его интересуют криминалистика и психология. Наверное, неплохо знаком владельцам местных магазинов для взрослых.

— Ну да, — согласился Уокер. — Этот парень точно по психологическим пыткам. А для этого нужно быть поизощреннее и посообразительнее, чем обычный уличный громила. Чем больнее пытка, тем примитивнее и реактивнее тот, кто пытает. Для физических пыток особого ума не надо.

Мы дружно кивнули.

— Наши исследования показывают, что ай-кью большинства этих парней находится в диапазоне между 105 и 145, — продолжил я. — В среднем между 115 и 120. Средний показатель по совокупности населения — 100.

А это говорит о том, что большинство без особых проблем вписываются в общество. Тупых мы ловим быстро. А тех, кто поумнее, — дольше… И тех, кому везет. Думаю, вполне очевидно, у этого парня получается побыть на месте преступления некоторое время. Это ведь кажется важным. Ему явно нужен своего рода диалог с жертвами. Это не молниеносная операция. Как мы знаем, при убийстве Брайт он попытался разрядить ситуацию и дать понять, что, если его будут слушаться, он уйдет. Они же не могли знать, что это обычная тактика. Так у него получается устанавливать отношения подчинения. В групповом убийстве он достаточно сообразителен, чтобы начать с самого сильного. Он использует его, чтобы связать остальных. А потом избавляется от сильной фигуры и, как сказано в одном из писем, оставляет лучшее напоследок.

Продолжая говорить, я потирал кончиком указательного пальца выпуклую монограмму на своей золотой запонке.