Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито

Кое-кто из его старых знакомых воскрешал воспоминания со слезами. И все были потрясены, озадачены и крайне опечалены тем, что их давний знакомый превратил свою жизнь в бредовый кошмар.

Прошло еще несколько минут. Я решил вынуть диск из обложки.

— Ладно уж, взглянуть точно не помешает, — пробормотал я сам себе.

Потом включил ноутбук и вставил в него диск. На экране появилась папка с файлами. Я щелкнул по иконке, увидел десятки других папок и начал открывать одну за другой. Какой-либо логики в распределении файлов по папкам не наблюдалось. В одних были сканы рисунков, изображающих пытки связанных женщин, в других — фотокопии дневниковых записей, сделанных небрежным почерком на вырванных блокнотных листках.

Везде то и дело встречались полароидные снимки. В основном Рейдер фотографировал сам себя связанным по рукам и ногам с кляпом во рту. Иногда на нем были женские платья с оборками, белокурые парики и пластиковые маскарадные маски с надутыми губами. На некоторых он свисал с голых веток деревьев в одних трусах. Все это производило неприятное и несколько пугающее впечатление. Но в первую очередь меня интересовали слова, и я принялся читать.

Чувства и мысли, отделившие человека от остального мира, начали посещать Денниса примерно в трехлетнем возрасте. Судя по одной из дневниковых записей, именно этим периодом датируется воспоминание, плотно обвившееся вокруг него удушающим плющом.

Рейдер написал, что не способен вспомнить все подробности — по меньшей мере, воспроизвести их настолько же точно, как детали своих убийств. Он помнил только, что в три года зашел в спальню матери и увидел ее безнадежно запутавшейся в простынях, привязанных к чугунному изголовью кровати. С закинутыми за голову руками она извивалась в рыданиях и пыталась высвободиться. Ему показалось, что он простоял в дверях целую вечность, ощущая бессилие и невозможность хоть как-то помочь.

Но как женщина оказалась в этой неприятной ситуации? Ответа на этот вопрос у него не появилось даже спустя много лет, прошедших между событием и дневниковой записью. Ясно одно: в каждом из убийств он так или иначе воспроизводил это воспоминание.

Образ лежащей в постели полуодетой, бьющейся в отчаянии матери стал его визуальным заклинанием.

Я надеялся, что фрагментарные зарисовки станут частью огромного мозаичного панно, которое позволит мне лучше разобраться в человеке, превратившемся в ВТК.

В другой папке обнаружились стенограммы допросов Рейдера. Как он сказал полицейским, на его памяти в этой части страны всегда жили Рейдеры и, наверное, будут жить и впредь. Если, конечно, содеянное не заставит переехать. В этом случае он точно не станет их винить. На закате жизни ВТК начал задумываться, как его дела скажутся на потомках.

Предки Рейдера приехали в эти края из Баварии в начале XIX века. Это были солидные добропорядочные люди. Они трудились не покладая рук и старались во всем следовать Слову Божию. Фамилия происходила от немецкого существительного rad, то есть «колесо». Судя по всему, первые Рейдеры были колесниками. И мальчиком, и взрослым Деннис рисовал точно такие же большие деревянные колеса, какие мастерили далекие предки. Правда, его «создания» не предназначались для перевозок — он мечтал привязывать к ним женщин и пытать их.

Деннис Линн Рейдер появился на свет 9 марта 1945 года в окрестностях крошечного городка Коламбус, штат Канзас. Погуглив дату, я узнал, что практически в момент его рождения 350 бомбардировщиков В-29 сбросили на Токио 1500 тонн зажигательных бомб. В возникшем огненном смерче погибли более 100 000 человек.

Деннис был первым из четверых сыновей отставного морпеха Уильяма Рейдера и его жены Дороти. Родители выросли в этих местах. В старших классах школы Уильям был капитаном футбольной команды, а Дороти выбрали заводилой группы девушек-болельщиц. Крестили Денниса в лютеранской церкви городка Питтсбург, штат Канзас. Первые 4–5 лет жизни он провел на ферме дедушки и бабушки по отцовской линии. Все отпрыски семьи жили под одной крышей, и условия были стесненными.

Оттуда берут начало и его тайны. Сидя на заднем крыльце дома, он часто наблюдал, как бабушка рубит курам головы, чтобы поджарить тушки на ужин. Обезглавленные птицы какое-то время прыгали по пыльному двору, заливая его кровью.

В дневнике Рейдер написал, что это вызывало у него любопытное чувство — безотчетно сексуальное и необыкновенно приятное. Чем больше он думал об этом, тем больше казалось, что это словно стоять на неогороженной крыше небоскреба и вглядываться в уходящую вниз туманную бездну.

«Наверное, — подумал я, — тогда-то все и началось». В неокрепшем мозгу юного Рейдера смерть и все с ней связанное стало ассоциироваться с пьянящей тайной сексуального возбуждения. Одно неразрывно связалось с другим.