Пронто

– Все-то ты понимаешь, только говорить не хочешь, – печально пожаловался Рэйлен, глядя на руки Ники, лежавшие на поясе. Не хочет мальчик выходить из игры. – Ждешь, не подвернется ли возможность шлепнуть меня. Ну так послушай, что я тебе скажу. Стрелять в человека совсем не то же самое, что стрелять по бутылкам. Будь ты хоть сто раз самый лучший стрелок, это еще не значит, что ты сможешь нажать на спуск, глядя при этом человеку в глаза. Я это знаю, и знаю очень хорошо, ведь я был когда-то инструктором по стрельбе в полицейской академии.

Ники, не отрываясь, глядел на Рэйлена, и тому страшно хотелось узнать, что творится сейчас в голове этого молокососа. Скорее всего – сплошная неразбериха, не знает он, что теперь и делать. Подбородок почесал. Сунул руки в карманы джинсов. Торчащая из-за пояса рукоятка пистолета отсвечивает голубоватой сталью. На этот раз пистолет, похоже, так и останется за поясом. Рэйлен приподнял подбородок и кивнул в направлении улицы.

– Тебя там машина ждет. Было очень приятно побеседовать, – добавил он уже в спину уходящего Ники.

* * *

Теперь «фиат» стоял на Делла-Либерта, напротив конторы «Эйвис».

– Я все пытаюсь как-то это понять, – сказал Фабрицио. – Ты что, так ничего ему и не сказал?

– А что я должен был сказать?

– У него было оружие, ты уверен?

– Конечно было.

– Ты видел?

– Вчера видел.

– Но ты же не знаешь, был ли он и сегодня с пушкой.

– Обязательно, люди его профессии без оружия не ходят. Сукин сын, знает ведь, что я убью его при первой возможности.

– А это что было?

– Что было?

– Когда ты с ним говорил. Разве это не возможность?

– Он ждал, чтобы я сделал движение.

– Ты так думаешь?

– Он знал, что у меня пистолет, он видел его и так мне и сказал. Поэтому я был уверен, что у него тоже есть. Безоружный, он меня не стал бы подстерегать. Он ждал, прямо надеялся, что я возьмусь за пистолет.

– Да? – спросил Фабрицио. Он хотел поинтересоваться:

почему же ты этого не сделал, но тут выражение лица Ники изменилось.

– Вон он, – сказал Ники, откинувшись на спинку. Сказал совсем не так горячо, как в прошлый раз.

Взглянув на другую сторону улицы, Фабрицио увидел, как человек из «Эйвиса» передал ковбою ключи и папку с документами, после чего ковбой сел в стоящий у обочины синий «фиат». Фабрицио не шелохнулся, ожидая команды Ники.

– О'кей, следуй за ним.

Фабрицио вырулил на другую сторону, а затем тащился за синим «фиатом» почти до самой набережной, до угла Делла-Либерта и Виа-Грамши, где машина ковбоя свернула направо, а затем снова направо, во двор гостиницы «Астория», и остановилась у входа. Оставаясь на улице, они смотрели, как Рэйлен хлопнул дверцей машины и поднялся по ступенькам. У Фабрицио на языке вертелись слова, но он ничего не говорил, он хотел, чтобы эти слова сказал Ники.

– Это же не его гостиница.

– Это гостиница женщины.

– А что ему здесь понадобилось?

– Не знаю, – сказал Фабрицио. – Возможно, хорошо, что ты его не пристрелил.

* * *

В сумочке, забытой Джойс в кафе и находившейся сейчас в номере Рэйлена, оказался ключ, так что дверь открылась без малейших затруднений. Как Рэйлен и предполагал, в номере успели побывать посетители – одежда разбросана по полу, на кровати – пустые, распахнутые чемоданы. Искали, скорее всего, что-нибудь вроде адреса, телефонного номера или хотя бы названия гостиницы – никто не мог поверить, что Джойс и вправду не знает, где находится Гарри.

И ничего они здесь не нашли, иначе этот мальчик с мощными бицепсами и куриными мозгами не сшивался бы сейчас у входа в гостиницу, решил Рэйлен. Открыв жалюзи, он посмотрел в окно и увидел с высоты второго этажа большую магнолию, а дальше, на улице, красный «фиат». Магнолия его удивила. За красной машиной виднелись финиковые пальмы и пляж; из «Лигурии», во всяком случае из его номера, вид похуже. Нужно перевезти ее вещи к себе, до тех пор пока все не уладится. А значит, надо собрать чемоданы.

Перебирая одежду Джойс, ее тонкие, почти прозрачные рубашки, лифчики, складывая все это хозяйство и засовывая, по возможности аккуратно, в нейлоновые пакеты, он невольно отмечал, что все тут не такое, как у Виноны, и все меньше размером. И вообще чувство было странное. Неожиданно для себя Рэйлен обнаружил, что невозможно перебирать в руках одежду женщины, даже верхнюю, свитеры и джинсы, и не испытывать к ней ничего, не думать о ней. Были у нее здесь и блузки с флоридскими пейзажами. Где бы Джойс сейчас ни находилась, об оставленной одежде она жалеет, уж это точно. Рэйлен вспомнил Джойс в синем шерстяном пальто, как она сидела, ссутулившись, за столиком кафе. Какую надо иметь решимость, чтобы приехать сюда, связать себя с мужиком, сбежавшим от правосудия. Интересно, любит она Гарри или просто привыкла к нему. В ванной оказались бигуди и разнообразная косметика, все это убиралось в небольшой пластиковый мешочек, а потом – в сумку. Когда найдется Гарри – сейчас это главное, – можно будет сказать ей: «А я тут, кстати, захватил ваши вещи», и она будет знать, что Рэйлен вспоминал ее, пока все собирал. Интересно, что она об этом подумает.