Пронзая ткань времени

На Бюжо никто не обращал внимания, и на него было жалко смотреть. Отчисление Марго пришлось отложить, хотя декан и сделал ей грозное внушение. Марго пообещала извиниться за грубые слова, но выполнить свое обещание как-то забыла.

К этому времени она обнаружила у себя удивительные способности к медицинской диагностике. Она как бы видела, точнее, чувствовала заболевшие органы пострадавшего и была способна выделять среди них те, которые просят срочной помощи. Причем она могла быстро определить, к которому из них нужно прийти на помощь раньше, а какие могут и подождать.

Спустя полгода после происшествия с дочерью мэра Марго вызвали в деканат. Там ее встретила подружка, Сюзанна Дюкре. Она работала в деканате.

– Послушай, у нас такое творится! Через наш город из Парижа в Ниццу ехал сенатор, Ален Вилар, – защебетала Сюзанна. – У него тут живот схватило. Острая боль. Думали, аппендицит, но не похоже. Его отвезли к нам в клинику. Им занялся Бюжо, уже час бьется, и ничего. Клиническая картина совершенно непонятная. А сенатор верещит и ругается. Он своего личного доктора в Париже оставил. С ним уже связались, ждут его приезда.

– Ну и я здесь при чем? – удивилась Марго.

– Нужно срочно отвезти в клинику вот этот прибор. Профессор просил. Ты же все равно туда едешь, передай профессору, только срочненько. А то этот придурок совсем озвереет.

– Хорошо, – согласилась Марго. – Исключительно для блага Франции, и никак иначе.

Через полчаса она была в клинике. Надев халат и бахилы, зашла в смотровую. На столе в одних трусах лежал тучный сенатор. Он был весь в поту, лицо кривилось от боли, руки сжаты в кулаки. Около него склонился профессор с ассистентами. Марго положила прибор на полку и подошла к пациенту. Она вдруг почувствовала, как все в ней собралось. Охотники сказали бы, что она сделала стойку. Стонущий сенатор просительно посмотрел на девушку. Марго принялась ощупывать лежавшего перед ней мужчину.

– Вот боров, какой живот наел, не доберешься, куда нужно, – продолжая свои манипуляции, пробормотала Марго.

Сенатор побагровел. С ним еще никто не смел так разговаривать. Но грызущая изнутри резкая боль лишила его способности к благородному возмущению. Раздался стук двери, и в помещение быстро вошел высокий, худощавый мужчина в халате.

– Господа, я Пьер Шарби, личный врач сенатора. Доложите мне ситуацию. Какова клиническая картина?

Бюжо принялся ему объяснять. Руки Марго, бегающие по животу сенатора, спустились ниже и стали ощупывать его лобок. Шарби и Бюжо замерли в изумлении. Никто не ожидал такой бесцеремонности от студентки, случайно зашедшей в смотровую.

– Маргарита, всему есть предел! Немедленно убирайтесь вон! – заорал Бюжо.

– Зачем вы это сделали? – несколько спокойнее спросил Шарби.

– Да вот хочу посмотреть, как у сенаторов здесь все устроено. Неплохо, в общем, конечно.

Сенатор возмущенно приподнялся на столе, но потом рухнул обратно.

– Уберите ее! – Бюжо не унимался, однако стараясь не приближаться к девушке. Он еще помнил удар тяжелой колбой по своей лысине. Профессор повернулся к личному врачу сенатора. – Это Марго, студентка, полусумасшедшая.

– Девушка, что вы себе позволяете? – Шарби уже не на шутку разозлился и схватил Марго за руку.

– Господин Шарби, вы лучше скажите, что это за шрам внизу живота? – Девушка выдернула руку и показала Шарби на разветвленный шрам на теле сенатора.

– Это след от травмы в детском возрасте. Его тогда еле спасли, – сказал Шарби. – И что вы в этом шраме увидели, милая мадемуазель?

– Атипичный аппендицит, если можно так выразиться. В его атипичности виновата эта самая травма. Очень много времени потеряно. Вы же знаете, что такое перитонит? Если его немедленно не прооперировать, на одного сенатора во Франции будет меньше. А мне нужно еще этот прибор сдать. – Марго отошла в сторону.

– Но мы… – пытался что-то сказать профессор, но Шарби его перебил:

– Немедленно провести сканирование на аппендицит!

Вышедшая в коридор Марго увидела, как на каталке повезли потерявшего сознание сенатора в соседний кабинет. Она заметила свешивающуюся руку сенатора, на которой блестели дорогие часы Cartier. Часы уже мало кто носил, но они еще оставались предметом престижа и обозначали высокий статус владельца.

Буквально через секунду из распахнувшейся двери выбежали санитары, увлекая каталку в операционную. Снова мелькнули часы Cartier. Марго встала и вызвала такси, чтобы вернуться в университет, где ее уже ждала взбудораженная Сюзанна.

– Нет, ты представляешь? Весь университет на ушах стоит: профессор пропустил обычный аппендицит! И у кого – у сенатора! Реальная угроза перитонита. Еще чуть-чуть – и все. Но ему уже сделали операцию, все вроде хорошо закончилось. Вовремя его личный врач приехал, а то бы помер сенатор в нашей клинике. Что было бы тогда с нашим финансированием, представляешь? Ты что, там была и ничего не видела?