Пронзая ткань времени

Время почти остановилось. Вокруг была тишина, в воздухе тяжело переваливались какие-то медленные звуки. Мир начал медленно вращаться, разрывая на части салон автомобиля и разбрасывая вокруг себя обломки. Вокруг в воздухе крутились какие-то детали, вспыхивали снопы искр. Шел дождь, капли разлетались вокруг Майкла. Он удивился: день был солнечный, и дождя не должно было быть. И почему капли красные? Он подумал, что, скорее всего, правой руки у него нет и ноги, наверное, тоже, но это его не трогало. Он летел, ему все было безразлично. Кто-то кричал от боли. Это он? Вдруг внутрь его ворвалась и заполнила все черная мгла.

Он открыл глаза. Мгла куда-то отступила. Майкл огляделся. Он лежал на спине, почти совершенно голый, рядом на четвереньках ползала перемазанная в крови Марго, срывая с него последнюю одежду. Он скосил глаза. Недалеко потрескивали остатки двух машин, бешено вгрызшихся друг в друга, так что это теперь было нечто страшное, неразделимое и мертвое. Его тело было разорвано во многих местах. Боль жгла левое плечо. На бедре из рваной раны подскакивал пульсирующий красный фонтанчик. «Пробита бедренная артерия», – спокойно подумал Майкл. Минут через пять крови в его теле не останется и наступит конец. Пять минут, завершающие его жизнь. Марго наконец полностью обнажила его тело и принялась щупать его своими быстрыми пальчиками. На него начала наступать дурнота, глаза закрылись. Сквозь мглу он услышал ее возмущенный голос:

– Эй, ты куда, придурок! То без разрешения за сиськи хватаешь, то теперь смыться хочешь? А ну, возвращайся, а то я тебе что-нибудь отрежу!

«И вправду отрежет», – подумал Майкл и разлепил глаза. Марго склонилась над ним и размахивала небольшим окровавленным ножом. Она осталась в одних трусиках, ее полные груди, все заляпанные кровью, колыхались над его обнаженным телом. До него донеслось, как девушка тихо срывающимся голосом шептала: «Две минуты пятьдесят девять секунд, две минуты пятьдесят восемь секунд, две минуты пятьдесят семь секунд…» Вдруг она сунула что-то ему в рот и крикнула:

– Сейчас тебе будет больно. Закуси ручку моей сумочки и терпи. Если перекусишь, новую купишь!

Лицо у нее было злое. Майкла обожгла сильная боль. Перед глазами пошли красные круги, а когда они исчезли, он увидел, что Марго почти легла на него и прижалась ухом к его окровавленной груди. Он опять услышал ее шепот: «Минута пять секунд, минута четыре секунды, минута три секунды…»

Он скосил глаза и увидел, что его тело во многих местах было чем-то стянуто. Боль снова навалилась на него, и он потерял сознание. Когда он опять обрел способность видеть и что-то понимать, обнаружил, что лежит на боку.

До него донесся напряженный шепот девушки: «Десять секунд, девять секунд, восемь секунд…» И потом обреченное: «Все».

Он открыл глаза. Перед ним на коленях неподвижно стояла обнаженная Марго, держа в руке пустой шприц, и смотрела на него. Трусиков на ней не было. Почему-то треугольничек между ее бедер был красный, что удивило Майкла. Она вся была вымазана в красном. Кровь, догадался Майкл. Его кровь. А он был жив. Странно, этого никак не должно было быть. Он через силу улыбнулся ей. До него донесся его собственный еле слышный голос: «Какая ты… красивая…»

Она закрыла лицо руками. И вдруг зарыдала, громко, навзрыд. Потоки слез проделывали дорожки в крови, покрывавшей ее лицо. Тело девушки начала колотить сильная дрожь. Она упала лицом на него, и ее обнаженное тело содрогалось в истерических конвульсиях…

* * *

В центр дорожного движения сигнал тревоги поступил немедленно – сработали датчики столкнувшихся под Белой Церковью автомобилей. В небо поднялись и помчались к месту аварии несколько вертолетов.

Эфир сразу заполнили переговоры служб спасения.