Пронзая тьму

Тук-тук-тук. Ирэн Бледсоу предостерегающе постучала пальцем по столу и угрожающе посмотрела на Тома.

Вероятно, Джошуа заметил этот знак. Он был наблюдательным парнишкой.

– Руфь ударилась головой о дверцу машины.

– А ну-ка прекрати! – вмешалась Бледсоу. Том взглянул на женщину, стараясь сохранять спокойное выражение лица.

– Какой машины, миссис Бледсоу?

Миссис Бледсоу приподняла брови и чуть наклонила голову вперед – с самым снисходительным видом.

– Мистер Харрис, мы давно поняли, что дети обычно сочиняют самые нелепые истории, чтобы выгородить родителей.

Том понял, что она имела в виду. Он постарался – огромным, просто невероятным усилием – сохранять спокойствие и благожелательность.

– И какую же историю сочинили Руфь и Джошуа, миссис Бледсоу?

Она вздернула подбородок и, казалось, посмотрела на Тома сверху вниз.

– Мистер Харрис, я понимаю, насколько вас должна тревожить эта рана на голове Руфи. Но вы сами знаете о ее происхождении, равно как и мы. Я уверена, что спустя некоторое время, когда дети избавятся от своих страхов и обвыкнутся в новых условиях, они смогут рассказать нам всю правду. На этом, полагаю, мы закончим свидание. – Она поднялась с места. – Дети, попрощайтесь с отцом.

– Мы же только что пришли! – сказал Джошуа.

– Я не хочу уходить! – личико Руфи жалобно скривилось.

– Дети, мы уходим! – отрезала миссис Бледсоу.

– Одну минутку! – сказал Том. Свидание все равно закончилось, и он решил попытать счастья. – Джошуа, продолжай. Расскажи, откуда у Руфи эта шишка на лбу?

– Мы чуть не попали в аварию…

– Джон! – взвизгнула миссис Бледсоу.

Охранник зашел в помещение, просто давая знать о своем присутствии. Том не хотел новых неприятностей, поэтому не двинулся с места.

Бледсоу схватила детей за руки.

– Мистер Харрис, я предупреждала вас, чтобы вы держали себя в руках. И можете быть уверены: я напишу в рапорте о вашем поведении!

– Что именно в моем поведении вам не понравилось? То, что я грыз ножку стула, или то, что повыбивал все стекла в окнах?

Бледсоу потащила детей к выходу. Том вскочил на ноги, готовый броситься на помощь, но охранник преградил ему путь – точно так же преграждал ему путь Маллиган неделю назад. Все повторялось снова, прямо на глазах Тома. Миссис Бледсоу опять тащила плачущих Руфь и Джошуа за руки, опять уводила их от него. Она уже приблизилась к двери. Том хотел помешать ей, догнать и остановить ее.

Но не мог. Он мог лишь смотреть на происходящее.

– Какая авария, Джошуа? – спросил он.

– Дети, идемте! – прокричала Бледсоу, вытаскивая их в приемную.

– Я ударилась головой, – повторила Руфь. – Она слишком резко затормозила, и я ударилась головой. Джошуа воспользовался удобным случаем:

– Она проехала мимо знака «стоп» и чуть не врезалась в синий пикап! Руфь ударилась головой о дверцу машины!

– Она? Ты говоришь о миссис Бледсоу?

Бледсоу уже вытащила Руфь за дверь и теперь резко потянула за руку Джошуа, не давая ему ответить. Но мальчик успел утвердительно кивнуть отцу, прежде чем исчезнуть за дверью.

– Дети, я горжусь вами! По-настоящему горжусь! Я люблю вас!

Они скрылись с глаз.

– Подождите несколько минут, – сказал охранник, загораживая Тому дорогу.

Том снова сел за стол. Охранник прошел к двери, чтобы обеспечить миссис Бледсоу безопасное отступление.

Том заметил коричневую бумажную сумку на полу. Ирэн Бледсоу оставила пакет, и дети не получили свои Библии и письменные принадлежности. Даже таким образом Том не мог дотронуться до детей.

– Окей, – сказал охранник. – Теперь можете идти. Выполнив свои обязанности, охранник вышел за дверь, оставив Тома одного в холодной пустой комнате.

– О Господи…

Том больше не мог сдерживаться. Слезы заструились по его лицу.

Но это были не просто слезы горя и, конечно же, не слезы отчаяния. Он увидел детей, и они поделились друг с другом какими-то сокровенными чувствами, несмотря на присутствие этой Бледсоу, несмотря на присутствие охранника. Он знал, что души их соприкоснулись, что сердцами они по-прежнему вместе. Конечно, видеть детей всего несколько минут было явно недостаточно. Такое холодное и строго регламентированное свидание никого не может удовлетворить. Но сейчас Тому было довольно знать, что Руфь и Джошуа любят его. Они любили своего папу. И хотели быть с ним.

Теперь все его сомнения рассеялись. Мучимый болью, терпящий гонения и гнусную клевету на свое имя, в какой-то момент он вдруг начал сомневаться в справедливости своей позиции. Звучавшие в голове Тома голоса обвиняли его в ужасных грехах, о которых он и не догадывался. Том пытался не внимать этой лжи, но голоса звучали так настойчиво, что он стал задумываться, а все ли с ним в порядке, может, он просто чего-то не замечает за собой? Может быть (внушали ему голоса), он заслужил все это.

Но сейчас Том знал: он по-прежнему чист и по-прежнему заслуживает любви своих детей перед Господом. И знать это наверняка было так замечательно!

* * *