Пропаганда 2.0

Остался еще один вопрос: как соотносилась советская система с тем, что имелось в то время в других странах? Тоталитарную пропаганду находят также и в Германии. Ее цели видят в следующем [13]:

– обожествление Гитлера;

– определение врага, например, евреи и большевики;

– поднятие масс на войну и евгенику.

Интересно, что есть вывод из всего этого, которого нет у автора данного исследования, но который распространяется и на советскую пропаганду. В результате такой пропаганды мир становится полностью понятным, поскольку в нем расставлены все причинно-следственные связи. Система пропаганды, будучи искусственной, легко побеждает мир хаоса реальной жизни. А человек всегда будет стремиться к миру упорядоченности, а не миру хаотичности.

Четкие причины всего характеризуют систему пропаганды. Для Германии это была несправедливость результатов Первой мировой войны и слабость Веймарской республики, то есть причина лежала в прошлом. СССР нашел свою причину в будущем: возможную войну, которую могут развязать западные державы (позднее враг персонализировался в американских империалистов). Этот базис начинает объяснять все: внешний враг порождает работающих на него внутренних врагов, что ведет к ужесточению порядка внутри страны. В результате резко возрастает системность выстроенной схемы, что позволяет обосновывать любые нужные ей действия.

Из ситуации отсутствия такой системности А. Игнатьев выводит теории заговора [14]: «Любая «теория заговора» трактует действия, наблюдаемые на «политической сцене», как странные, непонятные или даже очевидно двусмысленные, чреватые какой-нибудь бытовой эсхатологией. Объяснением этой «непрозрачности» и потенциальной опасности, демонстрация которых составляет непременную особенность любой «теории заговора», обычно служит зависимость публичных субъектов власти от других акторов, действующих исключительно в частной сфере и оттого находящихся вне поля зрения аудитории. Данное обстоятельство (по большей части оно так и остается гипотезой) позволяет считать, что публичные субъекты власти – это чьи-то «марионетки», тогда как ситуацию в целом вполне можно рассматривать как нелегитимный и тайный отъем власти, т. е. заговор, уже состоявшийся или осуществляемый в настоящее время».

Но если вдуматься, то тоталитарная система по сути начинает порождать такую теорию заговора для оправдания своих действий. Только враги в этом случае называются вполне прозрачно, о них повествуется постоянно, а страна занята тем, что постоянно готовится к борьбе с ними.

Лассвел писал в статье, напечатанной в 1951 г., что пропаганда исторически была частью мышления руководителей СССР [15]: «Правители России имеют доктрину и традицию, где использование пропаганды играет заметную роль в проведении общей политики. Не следует забывать того, что захват власти в 1917 г. был подготовлен годами работы, когда каждый член революционной партии должен был посвящать большую часть своего времени пропаганде».

И еще один вывод: «Мы можем суммировать стратегию советской пропаганды, говоря, что ее стратегической целью является экономия материальных ресурсов для защиты и расширения власти русской элиты дома и за рубежом. Такая пропаганда является борьбой за разум человека с советской точки зрения только в том смысле, что это борьба за контроль материальных средств, с помощью которых, как считается, формируется разум масс. Поэтому целью русской пропаганды является не мирное убеждение большинства людей в какой-то стране как прелюдия к захвату власти. Скорее, речь идет об ориентации на меньшинство, которое может оставаться идеологическим меньшинством, пока не достигнет успеха в получении материальных средств для достижения консенсуса».

О таких выводах по поводу пропагандистской работы за рубежом мы не задумывались. Хотя сегодня, к примеру, США заняты аналогичной задачей – поддержкой умеренных интеллектуалов в мусульманских странах, чтобы их голос звучал как альтернатива радикализму. То есть это создание хоть малого, но альтернативного информационного потока, что Лассвел и называл целью советской пропаганды за рубежом. А до этого по однотипной модели западная пропаганда удерживала маргинальный голос советских диссидентов. Усиленный западными радиоголосами времен холодной войны, он становился равноценным по мощности советским спикерам.