Пропала женщина

— О да, это были вы! Вам удалось обмануть полицию и газетчиков, но вы не обманете меня. Частный детектив предоставил мне ваше досье, такое же толстое, как телефонная книга Лос-Анджелеса. Не надейтесь, что этот детектив проинформирует полицию о моем интересе к вам, если прочтет в газетах о вашем странном исчезновении. Он сделал свою работу из искренней благодарности к моему мужу, который однажды спас ему жизнь, и эта же благодарность заставит его молчать. Среди ваших прочих неблаговидных поступков, я знаю, есть и договоренность с мистером Волманом, которому вы отвели роль мальчика для битья за ваши делишки, ваше неблагоразумное поведение, ваши дебоши и преступления. Он спасал вас от справедливого наказания во многих случаях, но на этот раз придется платить вам. Все люди, бывшие свидетелями того наезда, в один голос утверждали, что за рулем был известный киноактер Дэнни Дейн, что это именно он сбил моего ребенка. Они узнали вас, а когда «признался» мистер Волман, их убедили в том, что они ошибаются. И вы, как было уже неоднократно, вновь получили свободу идти своей дорогой, безнаказанно шагать по человеческим жизням, оставляя следы горя, боли и страданий. Безнаказанно до нынешнего дня.

Конечно, у меня нет того, что вы называете юридическими доказательствами, которые с юридической точки зрения убедили бы судью и присяжных. Мое доказательство здесь, в материнском сердце, и я буду единственным вашим судьей.

С внезапным приливом сил Дэнни попробовал опрокинуть кровать, произвести хоть какой-то шум, сломать замки. Но ничего не произошло, а кровать даже не пошатнулась.

— Мне бы хотелось, чтобы вы поняли, если сможете, — продолжала Елена, что вы отняли у меня, когда искалечили мою Ану. Возможно, человек, погрязший в разводах, не в силах понять этого. Но после смерти мужа Ана стала всем, что у меня есть в этом мире. Мой единственный ребенок, чье рождение лишило меня возможности иметь детей еще. Ана воплощала для меня Вселенную, и когда вы сбили се своей машиной…

Казалось, душа Дэнни перешла в его голосовые связки. Он делал отчаянные попытки что-нибудь сказать, установить с ней связь, но все, что удавалось ему, было лишь жалобным подвыванием.

— Когда вы сбили моего беззащитного ребенка, то повредили ее маленькую головку, нанесли ей необратимую травму. Она должна была умереть, но какое-то злое чудо, сатанинское вмешательство позволило ей жить. Она лежит сейчас в больничной палате, парализованная, не в состоянии шевельнуть даже пальчиком. Она лишена речи и зрения. Мой ребенок! Маленькая смышленая пташка, рожденная щебетать, резвиться, приговорена к невыразимой пытке неподвижностью, тьмой, к жизни, подобной смерти!

Некоторое время она молчала. Он слышал ее дыхание, но она не плакала.

— Вы разделите ее судьбу, мистер Дейн. Я хорошая медицинская сестра и буду добросовестно о вас заботиться. Вы получите самый лучший уход, такой получает и мой чудесный ребенок. До конца ваших дней, мистер Дейн, до конца вашей жизни.

Он опять сделал бесплодную попытку заговорить.

— Врачи говорят, что невозможно определить срок ее жизни. Месяц, год, два года, пять? Но сколько бы она ни прожила, мистер Дейн, это будет ровно столько, сколько проживете вы. Когда она умрет, умрете и вы. Не раньше. На вашем месте я бы молилась, чтобы она умерла скорее.

Он услышал скрипучий звук придвигаемого стула и шелест платья, когда она села.

— Я хочу быть справедливой, — сказала она. — Я не буду лишать вас ничего, что имеет моя дочь с точки зрения удобств. Я навещаю ее каждый день, и каждый день я буду навещать вас. Я читаю ей книжки, те же самые книжки я буду читать вам. Вам повезло, так как книги не на испанском, а на вашем языке. Я полагаю, вначале вы будете противиться этому утешению. Но я предвижу день, возможно, это будет через месяц или через год, когда после посещения моей дочери я приду к вам и, придвинув мой стул ближе, скажу, что не буду читать вам этим вечером. Я предвижу, как вы будете стараться сказать что-либо, как из-под вашего кляпа раздастся молящий стон, потому что вам будут необходимы любые слова, человеческий голос, неважно чей, любой звук жизни, любая зацепка, все равно что, только бы занять себя чем-то, не позволить сойти с ума. Поэтому я надеюсь, что вам понравятся книжки, мистер Дейн. Это любимые книжки Аны. Постарайтесь получить удовольствие от них. Поверьте мне, вам больше не от чего будет получать удовольствие.

Он слышал, как переворачивались страницы, и в его мозгу родился беззвучный, но тем не менее пронзительный вопль: «О Господи, скажи ей как-нибудь, дорогой Боженька, пожалуйста, заставь ее понять, что в тот раз это был не я, это действительно был Билл Волман!»

— Глава первая, — сказала она. — «Ну вот, перед вами Винни-Пух. Как видите, он спускается по лестнице вслед за своим другом Кристофером Робином, головой вниз, пересчитывая ступеньки собственным затылком: бум-бум-бум…»

Чарльз Бернард Гилфорд Убить нежно