Пропали каникулы

— Сиди уж, поворотливый! — насмешливо отозвалась женщина, вешая мокрые горшки и банки на колья плетня.

Дверь соседского дома неожиданно распахнулась, и во двор вылетел белоголовый мальчик. За ним, едва поспевая, вперевалку ковылял толстый щенок. Он сразу угодил тётке под ноги и громко, обиженно заскулил.

— Юзик! — строго глянула женщина на мальчишку. — Чего ты у меня со своей псиной под ногами вертишься? Того и гляди, горшки побью! — Заметив Сашу и не беспокоясь, что он может услышать, громко приказала: — Вон к тёте Глаше племянник приехал, иди познакомься!

Юзик повертел белобрысой головой, сунул под мышку скулившего щенка и послушно направился к забору.

— Ты к нам на все лето? — не очень уверенно, видимо стесняясь, спросил он.

— Ещё чего! Очень нужно! — пренебрежительно пожал плечами Саша и, посвистывая, ушёл за дом.

Чего, спрашивается, пристали?

В палисаднике Саша легко преодолел препятствие в виде невысокого штакетника и отправился изучать окрестности.

Он свернул на широкую прямую улицу, вдоль которой росли огромные старые липы с тёмными, потрескавшимися, как корка пропечённого хлеба, стволами. Необъятные их кроны тихо шептались о чём-то далеко в небе.

Вдруг на сухой верхушке одного дерева Саша увидел колесо, устланное хворостинами и сухой травой. На нём, гордо озирая округу и похлопывая чёрно-белыми крыльями, стоял аист. Живой, настоящий!

«Так вот он какой!» — невольно улыбнувшись, остановился Саша. Аиста он видел только однажды, да и то чучело в музее.

Улица неожиданно быстро закончилась, и от последнего плетня, за которым зеленел картофель, сразу начался луг, ровный, точно покрытый пёстрой скатертью стол. В густой траве белели ромашки, желтели одуванчики, лиловел иван-чай. Тётка называла это место околицей. «Вот бы где в футбол погонять!» — подумал Саша и только тут заметил, что по лугу, прячась в зарослях ивняка, петляет речка. Вдали, где она огибала высокий лесистый холм, над деревьями виднелись неровные зубцы каких-то развалин. «Наверное, это и есть руины старинного замка, к которому мне тётя Глаша строго-настрого запретила даже приближаться? — коротко вздохнул он. — Ну, положим, удержал бы меня её запрет! Да я там каждую башню облазил бы, каждый камень осмотрел бы. Шутка сказать — настоящий замок!.. Да только один туда не пойдёшь — неинтересно. Провалишься, чего доброго, в какое-нибудь подземелье, попробуй потом выбраться! Вот Серёжку бы сюда с Петькой, это была бы жизнь!»

Он постоял, задумчиво прислонившись к плетню, и решил, что, вообще-то, в этой деревне не так уж и плохо, вот только без ребят скучно.

И Саше живо представилось, как сидят сейчас в городском дворе его друзья и прикидывают, куда лучше податься.

«Может, в кино? — предлагает Петька, готовый сутками не вылезать из кинотеатра. — В «Радуге» сегодня «Неуловимых» крутят!»

Мишка недовольно морщит веснушчатый нос:

«Лучше на озеро! Я вчера там во-о каких карасей наловил!»

«Нет, давайте в парк махнём! — перебивает их нетерпеливый Лёнька, блестя тёмными глазами. Там такие аттракционы установили — закачаешься!»

Саша тряхнул головой и поплелся к тёткиной хате: не радовали его больше ни аист, ни речка в зарослях ивняка, ни даже замок…

Во дворе он споткнулся о лейку, в раздражении подфутболил её и… холодная струя воды обдала его с головы до ног!

Проклятая лейка! От неожиданности Саша, взмахнув руками, шлёпнулся на траву, и мирно бродившие невдалеке куры, кудахча, разлетелись в разные стороны. Только петух, не испугавшись, воинственно распустил на шее ожерелье разноцветных перьев и ловко клюнул его в руку.

Саша вскочил, с досадой потёр руку. «Не-ет, с меня хватит! Уеду не сегодня-завтра, — твёрдо решил он, направляясь к дому, и призадумался. — Вот чем бы только тётю Глашу испугать? Может, объявить голодовку? Тетя перепугается, сразу сообщит домой, что племянник, мол, на краю гибели, мама примчится и заберёт меня!»

И тут ему нестерпимо захотелось есть. Аж в животе заурчало.

«Ну, — размышлял Саша, — голодать можно и не так уж, чтоб совсем ничего не есть. Можно и калача попробовать, и молока из кринки хлебнуть. А свалить всё на кота. Кот у тёти ужасно нахальный! Но от ежедневной еды — от всяких там обедов и ужинов, он будет отказываться. Решено!»

И Саша, весело насвистывая, отправился в разведку.

На кухне уже вовсю топилась плита. Весело потрескивали берёзовые полешки. На сковороде фырчали в масле драники. От них шёл такой густой и вкусный запах, что Саша поспешно проглотил слюну.

— Понравилось тебе у нас, Сашенька? — ласково спросила тётя Глаша.

— Ещё как! — мрачно заявил Саша. — От кур ваших ни сна, ни прохода нету…

Тётя Глаша улыбнулась.

— Ничего, привыкнешь! Ещё уезжать не захочешь. Ну, а теперь мой-ка руки да за стол! Я тебе сейчас драничков положу, горяченьких, пальчики оближешь!

Отвернувшись к рукомойнику, Саша с сожалением вздохнул:

— Спасибо, тётя Глаша! Я ведь драников не ем.

В зеркале над краном он с удовольствием увидел, как тётя, перестав хлопотать, растерянно остановилась.

— Не любишь? А я-то, глупая, старалась… Так я тебе сейчас яишенку со шкварками поджарю. Мигом…