Пропащий

Когда он упал в прошлый раз, я сказал Юджи, что не могу позволить себе поехать в гости к его старым друзьям Эду и Лулу в Лондоне – это был тот редкий случай, когда мне нужен был его совет. Мы сидели вдвоем в комнате, пока остальные занимались какими-то делами, и он сказал мне: «Давайте закончим работу, сэр!» Я сомневался потому, что понимал, что скоро все может закончиться, и мне бы не хотелось отсутствовать по какой-нибудь нелепой причине. Я бы потратил деньги, не проблема, не это было источником моих сомнений. Его мягкое утверждение убедило меня. Какие бы эмоциональные трудности я ни испытывал, мне всегда хотелось только одного – быть чем-нибудь ему полезным. Я только не хотел чувствовать себя связанным.

Я почувствовал облегчение, когда он послал несколько человек, и меня в том числе, обменять доллары на евро. Мы звонили из казино, затем из банка, чтобы сообщить ему, что курс обмена сейчас очень высокий, но его это не заботило ни в малейшей степени – деньги были ему нужны немедленно! Мы уехали с тридцатью тысячами долларов наличными, а вернулись со значительно меньшим количеством евро. Всю сумму он потратил на оплату билета на самолет первым классом для своего друга Мурти из Калифорнии.

Из Рима приехал Сальваторе со своей «девушкой из Кентукки». Юджи был довольно бодр для человека, не евшего двое суток.

– Но… а… теперь… а… Юджи, как насчет чакр? – спросил Сальваторе, начав таким образом обычную череду вопросов и ответов.

– Забудь ты эти чакры! Я никогда в жизни не видел ни одной чакры! А ты видел? Этот Ледбитер пытался мне рассказывать всю эту дурь про чакры. Я спросил его: «Где они? Покажи!»

Это был странный образ: словно десятилетний ребенок просит престарелого главу Эзотерического отдела Теософского общества предоставить ему физические доказательства «так называемых чакр!». Когда девушка Сальваторе передала ему апельсин, не зная о том, что он, по его словам, никогда не ел фруктов, он взял его красивым движением руки, закрыл одну ноздрю, с забавным выражением лица втянул запах другой и заметил: «Странно нюхать фрукт». Народ засмеялся.

Он потребовал, чтобы после обеда я прочитал последние черновые заметки «Лебединой песни». Это было последнее и максимально сжатое его не-послание миру. Он напомнил мне, что скоро появится Мурти и будет редактировать ужасно исковерканный мной вариант того, что он надиктовал.

Когда приехали Мурти из Калифорнии и Лакшми с девочками, в комнате стало тесновато. В середине недели еще собиралась приехать Лиза из Калифорнии. Разговаривая по телефону с Чандрасекаром и Сугуной, он велел и им приезжать «немедленно!».

Один за другим появлялись его друзья из Европы. Снова казалось, что это конец, но в случае с Юджи в этом никогда нельзя было быть уверенным: он всегда был готов к тому, чтобы убраться – из этого места ли, с планеты ли – для него не было разницы.

Позвонил Махеш и велел Юджи не умирать, пока он с ним не увидится. Юджи ответил, что он еще не готов уйти, но это мало утешало, поскольку Махеш был человеком, у которого, случись что, всегда имелись средства, чтобы прилететь в последнюю секунду. Я подсчитал, что Юджи должен был протянуть как минимум до приезда дочери, но она прилетала восемнадцатого… А на календаре было только десятое февраля… за это время могло случиться всякое.

Одиннадцатого числа он снова смог есть и пить воду. Ранним утром следующего дня примерно в 3.30 он попросил воды и, пока пил, пролил ее на колени. Я начал убирать, а он заметил, что не ел вот уже несколько дней, неделю не ходил в туалет, и, тем не менее, все продолжалось. Снова ругая медицинские технологии, он сказал:

– Сам ваш образ жизни является причиной человеческих страданий! Это тело может позаботиться о себе само. Оно просто красиво уходит, и вы сваливаете его куда-нибудь в яму.

В тишине раннего утра слова производили особенно сильное впечатление. У меня всегда было чувство, что он не конкретно со мной разговаривает. Он обращался к присутствующей перед ним мысли – не важно, что было ее источником. Интересные ощущения возникают, когда с тобой разговаривают подобным образом.