Пропащий

Между тем, как позже справедливо заметила Шилпа, «Юджи легко расставался с деньгами, и некоторые люди от этого здорово выигрывали». Я не говорю, что Юджи запросто делился с нами, когда мы в чем-то нуждались, нет. Он вытягивал из нас деньги и копил их, но в момент нужды в деньгах у кого-либо заботился о том, чтобы человек получил необходимое. И это были немалые суммы. Не моргнув глазом он однажды летом дал знакомому врачу семьдесят тысяч долларов, когда у того возникли проблемы с финансами и здоровьем. Он собрал десять тысяч долларов, чтобы купить пианино для сына своего друга, в то время как его родной дед вложил всего пятьдесят. Своим советом в критические моменты он часто помогал людям решить их сложные финансовые ситуации или спасти от банкротства. Лиза сделала карьеру благодаря его заботливой опеке в то время, когда они жили в одном доме в Палм-Спрингс.

Однажды в Бангалоре Юджи споткнулся о ногу человека, сидевшего на земле с закрытыми глазами. Позже тот человек сказал: «Я никогда не забуду, с какой заботой и сожалением о случившемся он на меня посмотрел. Это я сидел у него на проходе, а он еще так искренне извинился за то, что коснулся моей ноги».

Я часто вижу что-то, что мне не нравится, но предпочитаю молчать, поскольку от этого зависит моя репутация. Мы привыкли считать это «хорошими манерами». У Юджи было полно того, что он называл «элементарными манерами и элементарной порядочностью», – «викторианское воспитание» никуда не денешь – однако в отличие от меня никаких скрытых мотивов за ними не было. Наблюдая за его действиями, вы отчетливо видели эту разницу. Юджи проявлял хорошие манеры и порядочность в очень большой степени, при этом никогда не смущался сказать грубую правду в лицо человеку, если видел, что тот может ее выдержать. Он чувствовал, кто может, а кто не может принять ее. Если кто-то оскорблял его, он смеялся. Однажды он потерял все и у него не осталось ничего, что ему нужно было бы защищать. Невозможно забрать у человека то, чего у него нет.

Он был легким как перышко.

Люди говорили мне, что в последние годы жизнь рядом с ним стала похожа на жизнь в ашрамах. Я ничего не знаю об ашрамах, но, похоже, в этом что-то есть. Невозможно скрыть свои проблемы, находясь под пристальным наблюдением двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Попробуй прикрыться одежкой, и она тут же сгорит, как наряд куклы Барби, находящейся у доменной печи.

Одним из самых больших полей битвы была кухня. Раньше Юджи готовил для своих друзей сам. Он готовил простую еду, которая, как мне говорили, была безумно вкусной. Те дни минули, но кухня по-прежнему привлекала большое внимание. Это был целый театр – наблюдать, как люди отвоевывали свое место на кухне: кто-то деликатно и грациозно, а кто-то просто беря бастион силой. Каждый боролся за свою территорию на кухне и столь желанную позицию. Как только появлялись новые люди, борьба за право кормить Юджи принимала особенно острый характер. У каждого были свои идеи относительно того, как это лучше делать, при этом все старались, чтобы споры и разногласия не дошли до ушей Юджи. Конечно же, он был в курсе каждого движения и ловко пользовался сложившейся ситуацией. Он знал кухню «сверху донизу, изнутри и снаружи, и если четвертое измерение существовало, то оно было там», – говаривал он. Целое лето множество людей сновало туда-сюда по кухне, обеспечивая завтрак, обед и перекусы. Возможностей для самовыражения было полным-полно.

Глава 29

«Каждый раз, когда рождается мысль, рождаешься ты. Когда исчезает мысль, исчезаешь и ты. Но это „ты“ не хочет дать мысли исчезнуть, а мышление дает непрерывность этому „тебе“».

Однажды днем, когда не было никаких поездок, старинный друг Юджи задал ему несколько вопросов на тему отношений. Юджи начал издалека – с того, что рассказал о своих книгах и своей невовлеченности в них. Описывая процесс создания образов в несуществующем уме, он обратился к примеру физика, который «так сильно ударился головой об стол», когда объяснял в своей собственной уникальной манере неуместность теорий так называемого пространственно-временного континуума. Все это относилось к тому, о чем спрашивал человек. Нужно было просто сидеть и внимать. Затем он стал разбирать ситуацию со стихами Рэя, посвященными Юджи. Рэй писал стихи, чтобы выразить ему свою искреннюю, чистую, неподдельную любовь.

– Все эти книги, которые люди публикуют, мне до лампочки.

– Нет!

– Меня это не впечатляет. Это ваша проблема. Вы делаете это ради себя, а не ради меня.

– Да.

– Ты написал для меня тысячи поэм, для чего?

– Для себя.

– Что?

– Для себя.

– Да. Это дает тебе определенное приятное чувство. Это эгоистичное действие. Все, что вы делаете для кого-либо, является эгоистичным действием. Вы можете заработать на нем. Открыть церкви, храмы. Все ашрамы являются… борделями.

Здесь вмешался другой человек:

– Юджи?

– Да?