Пропащий

— Ну да, это так. В общем, асфальт это … стой, ты не знаешь, что такое асфальт? — запоздало удивился Данила.

— Не-а! — беззаботно ответила Наташа. — Я попала сюда еще ребенком и плохо помню о жизни на Земле.

Данила по лошадиному затряс головой, пару раз стукнул по ушам, стряхивая песок.

— То есть рептилоиды воруют детей? Но зачем? — спросил он.

— Они людоеды, ты забыл? — тихо произнесла Наташа. — У ребенка нежное мясо и тонкие косточки, которые так приятно разгрызать.

— Забыл, — признался Данила. — Я вообще часто забываю, что нахожусь не на Земле. Кажется, вот лягу спать, проснусь — и я дома. До сих пор в голове не укладывается, что вот так просто можно оказаться в ином мире. На Земле вынашивают планы полета на Луну, колонизации Марса, орбитальные станции запускают… космическая гонка называется! А оказывается, всего-то надо провалиться в канализационный колодец. Шмяк-бряк и ты оказываешься в параллельной вселенной! Да еще и наделенный удивительной способностью, которой нет ни у кого из здешних обитателей. И все тебя ищут, всем ты нужен … правда, только для того, чтобы убить или заставить работать на себя. Знаешь, Наташ, вот если бы прямо сейчас попадется мне колодец с голубым свечением на дне, я без раздумий прыгну в него! Брякнусь прямо в свой офис в середине рабочего дня и все разом офигеют. А я весь такой загорелый, задумчивый и тоскующий взгляд устремлен к звездам.

— Что такое офис? — спросила девушка.

Данила шумно вздохнул, выражение лица меняется с одухотворенно-восторженного на кислосладкое. Кулаком стучит по стволу, вытряхивая остатки песка, вешает ружье на плечо.

— Это помещение в большом доме под крышей, где сидят разные люди и перекладывают бумажки. Всех их можно заменить одни единственным роботом или станком с программным управлением. Но тогда люди потеряют работу.

— Это хорошая работа, перекладывать бумаги, жаль такую терять, — согласилась Наташа. — А бумаги много? А сколько платят?

— По разному. Например, в нефтяной компании или в Газпроме платят очень много. Так много, что даже уборщица может покупать сумочки за миллион. А охранники ездят на бентли. В булочную.

— Значит, они очень много бумаги перекладывают. К старости у них болят суставы, кружится голова от повышенного давления и они рано умирают. А охранники с риском для жизни защищают эту бумагу, часто погибают и оставляют детей сиротами, — делает вывод Наташа. — А бентли это что?

— Это … ну, бентли это механическая повозка, очень дорогая.

— Что же может быть дорогого в повозке? — удивленно спросила Наташа. — На нее устанавливают термоядерные батареи? На бентли можно установить броню, вооружение и долететь до планеты инсектов?

— Нет, — тихо ответил Данила. — На бентли можно ездить только по дороге из асфальта. И возить бумагу. Немного. И не очень далеко.

— Тогда почему дорогая? И почему у вас все связано с бумагой?

— Уф-ф, блин! — Данила вытирает пот со лба тыльной стороной ладони, оглядывается по сторонам, словно надеется отыскать в пустыне поддержку или подсказку. — Бумага это то, на чем рисуют деньги, пишут слова …

— Слова можно писать и на заборе, — пожимает плечами Наташа.

— Это не те слова! Книги пишут на бумаге, статьи, газеты всякие, документы …

— То есть если на Земле внезапно исчезнет бумага, люди умрут? — высказывает догадку девушка.

— Получается, так, — ответил Данила. — Даже поговорка есть: без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек.

— Странная у вас жизнь на Земле. А у нас вот бумага есть только туалетная. И ничего, никто не умирает.

— Ты права, Наташа, — улыбнулся Данила. — На Земле действительно жизнь странная. Это понимаешь, только глядя со стороны. Мы делимся на государства, племена, у нас разные языки и верим мы в разных богов. А еще мы воюем по самым пустячным причинам. Типа, нашему царю фигу показали! Мы с недоверием и опаской относимся к тем, у кого другой цвет кожи, разрез глаз или цвет волос. И вот что самое удивительное — сильнее всего мы ненавидим тех, кто на нас похож. Китайцы не любят вьетнамцев, японцы ненавидят корейцев и тех же китайцев, а ведь их почти не различить! В Европе было несчетное количество войн, в которых одни европейцы убивали других точно таких же европейцев. Украинцы воевали с русскими, хотя у них общие предки и язык почти одинаков. Люди так странно и дико устроены, что скорее находят общий язык с пришельцами из других миров, чем друг с другом.

Пылающая звезда местного светила сбавила темпы выброса энергии, исступленно-белый цвет сменился оранжевой грустью, рыжие облака потемнели, небо нахмурилось серым налетом.

— Скоро ночь, господа! — говорит Наронгсак, не оборачиваясь. — Прибавьте шагу, надо успеть до темноты вон к тому холму.