Пропасть глубиною в жизнь

Снова воцарилось молчание. Алексей полулежал на сиденье, прикрыв глаза, в общем-то, вполне довольный собой. Даниил же был удивлен и потрясен до такой степени, что даже не уловил горделивого, если не сказать пренебрежительного тона в длинном монологе нового приятеля. Он даже никак не среагировал на подобное уничижение, просто сидел и обдумывал услышанное. Нет, его потрясла не столько легкость, с какою Алексей в пух и прах разбил досель казавшуюся ему остроумной затею под названием «месть отцу», хотя, в общем-то, получилось у него довольно складно. Потрясло его другое. То, что до разговора со своим новым приятелем он просто не задумывался над такими простыми, можно даже сказать, элементарными вещами.

В мозгу Даниила тут же начали всплывать различные истории из его бурной босяцкой юности, и многие из них, если верить Лешке, могли довольно круто и, главное, далеко не в лучшую сторону изменить всю его жизнь. От этих мыслей по спине и плечам его пробежал довольно неприятный холодок, от которого парень слегка поежился.

Он явно зауважал Алексея. В каком-то смысле, в данный момент Алексей просто взял над ним верх, чего до этого просто не случалось. Даня почувствовал себя перед новым приятелем не здоровяком, от встречи с которым бросало в дрожь многих его сверстников-земляков, а пацаном, мальчишкой, которого нужно крепко взять за руку, нашлепать по заднице и вести, время от времени напоминая, что делать можно, а чего нельзя.

– Слушай, а где ты всего этого нахватался? – как-то даже заискивающе через время спросил Данька.

Из воротника показалось лицо Алексея. Он усмехнулся, приподнялся выше на сидении и, подняв вверх указательный палец, как делал это несколько минут назад, произнес:

– Криминалистика – великая вещь!

Алексей лукавил. Процентов восемьдесят познаний восемнадцатилетнего парня в криминалистике исчерпывались сведениями, почерпнутыми из одной, но ужасно заинтересовавшей его книги – Юргена Торвальда «Сто лет криминалистики», после чего он уже не мог спокойно относиться к этой теме. И стоило ей лишь возникнуть к какой-нибудь газете, журнале, книге, Лешка жадно впивался глазами в строки, восхищаясь тем, как вообще всякое такое возможно. Но стоило ли говорить об этом Даниилу? Где, что прочитал? Какая разница. Может, Даньке и времени-то не захочется тратить на чтение. А так сохраняется интрига. Знаю, да и все. А откуда нахватался, не имеет значения.

Видя, что первая фраза не особо впечатлила Даню и он все так же внимательно и терпеливо ждет ответа, Алексей сел поудобнее и продолжил:

– Нет, ну ты подумай, это ж просто интересно. Допустим, кто-то совершает преступление, думает, что учел все детали: работал в перчаточках, все после себя будто бы стер, сдул. Спокойненько возвращается домой, а тут, не успел руки помыть – бац! – гости на пороге. Собирайте вещи, товарищ! Тот, мол, как, что, я вообще ко всему этому отношения не имею. А ему – извините, вот вещественные доказательства: эксперты обнаружили на месте преступления следы вашей обуви. Посмотрите, вот след на фотографии с места преступления. А вот след вашего ботинка. Тот: а что мало людей ходит в одинаковых ботинках? А ему: да, много. Но посмотрите: на протекторе вашего ботинка, вот в этом месте, оторван кусочек резины, и здесь, на фотографии следа, видите, точно такой же дефект.

– Не-е, ну ты мне вообще как пацану объясняешь, – перебил Даня Алексея. – Я что, детсадиковский.

– Да при чем тут, детсадиковский, – Лешка уже вошел в азарт: познания в криминалистике, которые он так бережно, иногда по щепоткам, складывал в архивах своей памяти, требовали выхода, словно невидимая пружина, стремящаяся развернуться в полную силу. – Думаешь, те люди, которые начинали все это, знали больше? Ни фига. Вот, например, как додумались до того, что узоры на пальцах рук (их, эти узоры, криминалисты называют папиллярными) у всех людей разные? Совсем по другому поводу. Все началось с Индии. Индия была ж колонией Англии, ты знаешь. Так вот один англичанин, который работал там, не помню в какой местности (не важно), должен был выдавать индийским солдатам зарплату. А они же все чумазые, на одно лицо, если глазами европейца смотреть, и накалывают его постоянно, в смысле обманывают: раз зарплату получат, припрячут, потом второй раз приходят и снова получают – разве всех запомнишь.

– Тоже мне, – хмыкнул Даня, – раздай под подпись, и вся проблема.

– А вот, понимаешь, проблема. Под подпись, говоришь? – азартно продолжил Леша. – Под подпись – это хорошо, только они-то все безграмотные. Это ж еще в начале девятнадцатого века было. Темнота, безграмотность. Короче, этот англичанин заметил, что у разных людей совершенно разные отпечатки пальцев. Вот и придумал – брать при получении денег у каждого индийца отпечаток пальца. И все! Как отрезало! Хотя, в общем-то, таким способом, например, китайцы, японцы давным-давно пользовались: при разных там сделках вместо подписи отпечаток пальца ставили, короче руку прикладывали. Вроде отсюда и выражение пошло – «руку приложить».