Пропасть смотрит в тебя

Добрались до Миши, и он долго не мог взять в толк, какого хрена его таскают на допросы, Тонька ему никогда не нравилась, потому что стерва и злая, неудивительно, что доигралась. Она своего бывшего вытолкала чуть не ночью и выкинула чемодан, а часы заныкала. Лично он убил бы ее на месте! Коробку никогда раньше не видел и женщинам дарит в крайнем случае цветы… ну, там, на Восьмое марта или день рождения. Гвоздики.

Единственная подруга, Майя Лукашевич, одноклассница, сказала, что Тоня была хорошая, но характер, конечно, тот еще. Смеялась над ее дешевой косметикой. В голосе женщины чувствовалась устоявшаяся обида. Она единственная, кто терпел ее насмешки, еще со школы. Почему? Майя задумалась. Наверное, жалела, сказала наконец, она же всех вокруг себя распугала. А сама мечтала про семью, детей. Несчастная какая-то…

Круг замкнулся, и что дальше?

Глава 21. Какое-то время назад. Убийство. Как тать в нощи…

Помню дальнюю балку, мостик ветхий, гнилой
и летящую бабу на кобыле гнедой.
В сером облаке пыли, некрасива, бледна,
«Человека убили!»…

Е. Евтушенко. Человека убили

Двое стояли у деревянного топчана и смотрели на лежащего человека. Он был без сознания, со связанными руками; хриплое, неровное дыхание с трудом вырывалось из открытого рта.

– По-моему, отходит, – сказала женщина. – Сколько еще?

– Откуда я знаю! Это твоя идея!

– Мы обсудили это вместе!

– Заткнись! И так тошно!

– Тебе, как всегда, хуже всех! – повысила голос женщина. – Все на мне!

– Вот только не надо! – Мужчина тоже повысил голос. – Кто притащил его сюда? Кто накачал? До сих пор руки трясутся… – Он протянул руки. – Видишь?

– Да будь ты наконец мужиком! – закричала женщина. – Противно слушать твое нытье! Гнусное место, – сказала она после паузы, не дождавшись ответа. – Холодно! И воняет… Что это за дом?

– Какая разница… дом и дом. Пустой, заброшенный… на отшибе. Здесь его не найдут. Дорожка во дворе заросла, все, что можно было украсть, вынесли. Двери, полы, рамы…

– Господи, о чем ты?! Успокойся! Вас видели вместе… это не опасно?

– Ну и что? Там было полно народу! Перепил, пришлось тащить до тачки. Никто не свяжет, все чисто.

– А видеокамера? Говорят, нужно попасть в мертвый угол, тогда не засветишься.

– Много ты понимаешь! Никто никого не будет искать. Через пару недель его будет не узнать… Ш-ш-ш! – Мужчина предостерегающе поднял руку.

– Что? – выдохнула женщина, испуганно оглядываясь.

– Ничего! Показалось. Крыса!

Женщина поежилась.

– По-моему, он не дышит… Посмотри!

Мужчина наклонился над связанным, прислушался.

– Дышит!

– Ты же понимаешь, что нам нужно убираться отсюда! – сказала женщина, поднося руку с часами к лицу. – Черт, не видно! Я уйду первой…

– Мы уйдем вместе, – твердо сказал мужчина.

– А он?

Некоторое время они смотрели на человека без сознания.

– А если не умрет? – спросила женщина.

– Можешь помолчать? Просто закрой рот и помолчи. Дай сообразить…

Сцена происходила в полуподвале разрушенного дома, захламленном горами мусора – тряпками, битым кирпичом и стеклом; в оконный проем падал неясный сумеречный свет далекого уличного фонаря. На перевернутом ящике стоял горящий фонарик – на грязном с потеками потолке расплывалось овальное световое пятно.

Связанный вдруг захрипел, и двое вздрогнули. Женщина отступила и закрыла рот рукой и пробормотала:

– Сделай что-нибудь!

Мужчина не ответил.

– Ты проверил карманы? – спросила она, тронув его за рукав.

– Проверил!

– Документы, айфон, ключи, бумажник! Часы, цепочка… перстень! Ничего не забыл?

– Все здесь! – Мужчина кивнул на кейс рядом с фонариком.

– Нужно все предусмотреть! Проверь еще раз!

– Сама проверь, – буркнул он. – Не суетись! Самое главное сделано…

– Горят на мелочах, – сказала женщина. – Ну! Внутренние карманы куртки, карман на рубахе… брюки! Где его куртка?

Мужчина кивнул куда-то в сторону. Женщина схватила куртку, брошенную на кучу мусора, принялась шарить в карманах.

– Это нельзя оставлять. Вещь дорогая, бренд. Выбросим по дороге. И еще… – Она перестала выворачивать карманы, стояла и смотрела на мужчину.

– Что?

– Нужно его раздеть!

– Чего? Совсем с катушек слетела? Зачем?

– Шмотки дорогие, могут найти… в кино ищут, где куплено…

– В кино… конечно! Тебе надо, ты и раздевай!

– Ты… хоть что-то сделай сам! – закричала женщина. – Давай, я подержу голову! Снимай рубаху! Развяжи ему руки!

Женщина действовала молча, мужчина чертыхался. Они раздели связанного, и мужчина спросил неуверенно:

– Связать?

– Не надо, – сказала женщина. – На! – Выразительно глядя на мужчину, она протянула ему рубаху, скрученную в комок.

– На хрен… – начал было мужчина и умолк. Они смотрели друг на дружку.

– Это никогда не кончится, – сказала женщина. – Мы провозимся тут до утра… На! У нас нет времени.

Он неуверенно взял; стоял, держа рубашку в руках, переводя взгляд с подруги на лежащего…

– Ну! – повторила женщина. – Быстрее!