Пропавшая

В течение следующего часа мы обсуждаем неудачи, случившиеся со мной за день. Я рассказываю Джо о сэре Дугласе и о нападении у квартиры Кирстен. Его лицо ничего не выражает. Оно словно чистая страница в одном из его блокнотов. Однажды он рассказывал мне о симптоме под названием «маска Паркинсона». Может, это она.

Джо начинает рисовать в блокноте.

– Я размышлял о выкупе.

– И до чего додумались?

– Сначала должно было прийти письмо либо электронное сообщение или поступить телефонный звонок. Вы говорили о ДНК-тесте.

– Пряди волос.

– Первое известие должно было стать огромным потрясением. Есть погибшая девочка, человек сидит за ее убийство, и вдруг этот выкуп. Что вы подумали?

– Не помню.

– Но вы можете представить. Поставьте себя в подобные обстоятельства. Что вы подумаете, когда получите требование?

– Что это фальшивка.

– Но вы никогда не были до конца уверены в виновности Говарда.

– Все равно попахивает подделкой.

– Что могло бы изменить ваше мнение?

– Доказательства, что она жива.

– В письме были пряди волос.

– Я их проверил.

– Что еще?

– Я проверил бы все: чернила, почерк, бумагу…

– Кто этим занимается?

– Криминалисты.

– Но ваш начальник отказывается в это верить. Он велит вам бросить дело.

– Он не прав.

– Никто не верит письму, кроме матери девочки и вас. Почему верите вы?

– Не может быть, чтобы только из-за волос. Мне нужны другие доказательства.

– Например?

– Фотография или, еще лучше, видеозапись. И там должна быть какая-то ссылка на время, например, первая страница газеты.

– Что-нибудь еще?

– Кровь или образец кожи – что-то, чему не может быть три года.

– Если таких доказательств нет, станете ли вы организовывать передачу выкупа?

– Не знаю. Это может оказаться подделкой.

– Но, наверное, вы хотите поймать мошенников.

– Я не стал бы из-за этого подвергать Рэйчел опасности.

– Значит, вы верите в то, что Микки жива.

– Да.

– Ни один из ваших коллег с вами не согласен. Почему?

– Возможно, доказательства неубедительны.

Джо поворачивается на стуле боком ко мне и смотрит на меня искоса. Когда я молчу или запинаюсь, он задает новый вопрос. Это похоже на задание восстановить рисунок по точкам, ориентируясь по возрастанию цифр.

– Зачем кому-то ждать три года, чтобы потребовать выкуп?

– Возможно, ее похитили не из-за выкупа – поначалу.

– Тогда зачем?

Я усиленно размышляю. По словам Рэйчел, никто в Англии не знал, что Алексей – отец Микки. Конечно, об этом знал сэр Дуглас, но он вряд ли стал бы просить выкуп.

– Значит, Микки забрал кто-то другой, и мы возвращаемся к прежнему вопросу: зачем ждать три года? – продолжает Джо.

Я снова не могу найти ответа. Высказываю предположение:

– Либо Микки у них не было, либо они хотели ее оставить.

– Тогда зачем сейчас отдавать?

Я понимаю, к чему он клонит. В выкупе нет смысла. Что я себе воображаю: что Микки три года провела где-то, прикованная цепью к батарее? Это невероятно. Она не сидит в какой-то комнате в кресле, болтая ногами и дожидаясь, пока ее спасут.

Джо все еще говорит:

– Есть еще один вопрос. Если Микки до сих пор жива, нужно понять, хочет ли она вернуться домой. Для семилетнего ребенка три года – огромный срок. Она могла привязаться к другим людям, найти новую семью.

– Но она же написала письмо!

– Какое письмо?

Это похоже на резкий порыв ветра. Я помню! Открытка и детский почерк – написано большими буквами. Я могу процитировать.

ДОРОГАЯ МАМОЧКА!

Я ПО ТЕБЕ ОЧЕНЬ СКУЧАЮ И ХОЧУ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ. Я МОЛЮСЬ КАЖДЫЙ ВЕЧЕР И ВСЕГДА ОБ ЭТОМ ПРОШУ. ОНИ ГОВОРЯТ, ЧТО ОТПУСТЯТ МЕНЯ, ЕСЛИ ТЫ ИМ ЧТО-ТО ПРИШЛЕШЬ. ДУМАЮ, ИМ НУЖНЫ ДЕНЬГИ У МЕНЯ В КОПИЛКЕ ПОД КРОВАТЬЮ ЕСТЬ 25 ФУНТОВ И НЕСКОЛЬКО ЗОЛОТЫХ МОНЕТ. ПОЖАЛУЙСТА, ПОСПЕШИ. Я СКОРО СНОВА СМОГУ С ТОБОЙ ВСТРЕТИТЬСЯ, ЕСЛИ ТОЛЬКО ТЫ НЕ ПОЗВОНИШЬ В ПОЛИЦИЮ.

С ЛЮБОВЬЮ, МИККИ

P. S. ТЕПЕРЬ У МЕНЯ ВЫРОСЛИ ОБА ПЕРЕДНИХ ЗУБА.

В это мгновение мне даже хочется обнять Джо. Господи, как здорово помнить! Это лучше морфина.

– Что вы сделали с открыткой? – спрашивает он.

– Отнес на анализ.

– Куда?

– В частную лабораторию.

Я представляю себе, как открытку кладут под стекло и тщательно изучают при помощи особой машины – спектрального видеосканера. Данный анализ может показать, был ли изменен почерк и какими чернилами пользовался писавший.

– Почерк был похож на детский.

– Вы не очень уверенно это говорите.

– А я и не уверен.

Я помню, как графолог объяснил мне, что большинство детей выводят в букве «R» вертикальную линию выше окружности. На открытке этого не было. Дети также пишут «Е» с горизонтальными линиями одинаковой длины. И перечеркивают заглавную «J», тогда как взрослые этого не делают.