Пропавшая.

По счастью, то ли из-за размеров коридоров, то ли из-за все-таки работавшей в пассивном режиме вентиляции, дышать было можно везде — однако воздух был ощутимо затхлый. Надо ли говорить, что встретив в конце концов еще одни ворота, выглядевшие как копия самых первых бронестворок, мы обрадовались… и насторожились.

— Переход на следующий уровень! — Уверенно провозгласил Егор, осмотрев преграду.

— Или еще один тупик. — Василиса порядком утомилась, но держалась и упорно старалась показать, что она еще ого-го сколько пройдет. На самом деле, протопали мы не так уж много — но уж больно окружающее… давило. И я бы успел напрочь разрядить единственный работающий источник света, если бы не светящийся «домашний» кристалл у дочери.

— Не тупик. — Старшенький постучал по металлу преграды. — Тут даже надписи есть, а на той — не было.

— Надписи?!

И я, и Лисса немедленно подскочили к указанному месту, я включил фонарь…

— Ты уверен, что это — надпись? — Высказалась еще и за меня девочка. — Больше похоже на штрих код.

— Клинопись! — Заявил мой сын. — У нас в учебнике в прошлом году была большая картинка про Древний Египет. Вы еще не проходили.

— Ну вот еще! — Надулась Лисса. — Они картинками рисовали слова… и-е-роглифами, вот.

— Это только жрецы, а остальные себе мозги не ломали и писали черточками и точками. — Снисходительно пояснил Гор. У меня закралось смутное подозрение, что ребенок что-то такое перепутал,[3] но память отчаянно сопротивлялась… да и какое это имеет отношение? Все равно прочесть не можем эту… азбуку Брайля.[4] Эх, надеюсь, тут написано не предупреждение вроде «не открывать — ядовитая атмосфера?» Плохо. Опять придется проверять на себе…

После пяти минут однообразной работы руками створка послушно поползла в сторону… и кристалл в руке Васи опять отреагировал: разгорелся ярче, как будто даже замерцал. Я уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но осекся — зажмурившаяся дочь широко распахнула глаза и неуверенно махнула рукой во тьму за воротами:

— Пап… там и правда выход. Я… я чувствую? Егор?

— Что-то такое… не уверен. — Сын покрутил в воздухе кистью руки.

Я выглянул в проход и, не удержавшись, хмыкнул. Коридор, ровный и прямой, в первый раз за время блужданий он под небольшим углом поднимался вверх, причем дальний конец терялся в темноте. Неужели и правда — почти выбрались?

Монотонный подъем оказался коварен — вроде совсем не сильно «в горку», но ноги у меня «загудели» уже через пару десятков минут. Еще через десять минут я уже был готов объявить очередной привал, однако дети шагали и шагали как ни в чем не бывало, даже немного обогнав меня. Неужели в рюкзаке дело? Так все равно, брат с сестрой только недавно ощутимо притормаживали движение — а теперь в балласте я? Вот ведь… старость не радость. Хотя я как-то не ожидал «поймать» старость до тридцати пяти. Да и не в такой уж я плохой форме! Я…

— Папа, у тебя ноги болят? — Внезапно остановилась Вася, встревоженно меня разглядывая. — Ой, и спина тоже?

— Эээ… — Вот так сознаваться в своей слабости перед собственными детьми мне не хотелось, но младшенькая даже не стала дожидаться, пока я что-нибудь скажу.

— Пап, я знаю, что делать! Садись на рюкзак… Егорка, что стоишь как чурбан? Помогай!

— О. — Парень «отвис» и метнулся следом за сестрой.

У меня на языке так и крутилось «а может, не стоит?», но… показывать, что сомневаюсь в своих детях? Хрена с два! В крайнем случае, просто посижу — ускорять процесс заживления ран и снимать усталость у отпрысков все равно нормально никогда не получа…

— Ауч! — Хорошо, что от мата при детях я рефлекторно сдержался: в правую икру как раскаленную спицу всадили.

— Егор! Косорукая жаба! — До того внимательно ощупывающая мою левую икру через ткань штанов ногу дочь, толкнула брата… и тот отлетел, как будто ему со всей силы «зарядил» в плечо взрослый человек. — Ой…

Я вскочил, в два прыжка долетел до сына, лежащего на спине и удивленно лупающего глазами — судя по лицу ему даже больно не было.

— Гор! В порядке?!

— Д-да… — Старшенький ухватился за мою руку и легко встал на ноги. — Даже не больно…

— Извини пожалуйста. — Младшая выглядела потрясенной. — Я… ты… никогда от простого «усиления»… прости!

— Да и я никогда… — Дети переглянулись и вдруг замолчали. А до меня внезапно дошло: ноги у меня больше не болели — ни одна, ни другая.

07

— Мама говорила про лечение. Помнишь? — Василиса, после нашей вынужденной остановки, теперь была предельно серьезна и сосредоточена. Внезапно многократно усилившиеся способности ее, в отличии от Егора, не столько вдохновили, сколько напугали.

— М-м… многократное ускорение локальной регенерации биологических тканей из-за стимуляции деления клеток производится на глубину воздействия… — Старший на ходу даже закрыл глаза, чтобы процитировать ближе к тексту. — А что?

— То, что ты с папиной ногой делал. Это было не лечение. Я видела. И почему я этого воздействия не знаю?