Пропавшая.

На восьмой этаж я привычно поднялся по лестнице. Узко, неудобно, пыльно — хорошо еще, что после массовой установки домофонов пролеты перестали напоминать смесь притона для бомжей и общественного туалета. Да и лифты наконец избавились от неизменной «городской живописи», что тоже приятно — пусть я ими и редко пользуюсь. На лестницах теперь — только пыль, да еще консервные банки-пепельницы между этажами, бывает, переполняются… и ничего не мешает дополнительно нагружать хотя бы ноги, раз уж до спортзала мне теперь удается добираться в лучшем случае раз в месяц. Увы, но все имеет свою цену. Чтобы свалить из порядком опостылевшей за последние четыре года общаги, я был готов отдать не только свободное время после занятий и до полуночи, но и оба выходных дня. Зато теперь некоторые вечера, когда мне удавалось освободиться пораньше, и все ночи были только в нашем с Натой распоряжении! Пусть комната в съемной квартире по размерам куда меньше, чем общажная, а кухня вообще больше похожа на шкаф — зато это место только для нас двоих! Любимая тоже подрабатывала — пусть ей на кафедре платили заметно меньше чем мне, устроившемуся «эникейщиком» в обслуживающую IT-контору, но и времени такая работа много не занимала, а в семейный бюджет — все помощь. Да! Теперь мы — семья! Правда, о свадьбе пока речи даже не шло — но это и не важно: само согласие Наты стать моей женой я получил! И это — по-настоящему окрыляло…

Квартира встретила меня непривычно: в последнее время моя невеста решила во что бы то ни стало овладеть навыком домашней стряпни, потому ужин устойчиво сопровождал запах очередного подгоревшего блюда. Или выкипевшего. Или… ну, в крайнем случае, пельмени еще никто не отменял. В этот раз едой в буквальном смысле даже не пахло. Ната обнаружилась сидящей на диване — свет не горел, а сама она, судя по взгляду в никуда, мыслями пребывала где-то далеко. Так далеко, что на мое присутствие она отреагировала, только когда я сел рядом и обнял ее.

— Прости, я… — Девушка вздрогнула от моего прикосновения и тут же обмякла в объятиях. — Похоже, сегодня опять пельмени.

— Что-то случилось? — Я, пожалуй, в первый раз за долгое время не мог сообразить, что такое с моей «второй половиной».

— Случилось… пожалуй, уже месяц как случилось, а я соизволила заметить только сейчас. Совсем с тобой утонула в розовых мечтах: покажи мне в шестнадцать меня теперешнюю — знаешь, как бы я себя тогда возненавидела? Я честно попытался осмыслить эту словесную конструкцию — но не преуспел.

— Э… нет?