Пропавшая история

Итак, русские нашли способ заставить татар спешиться, но как заставить их собраться в один кулак? Вот тут-то и сыграл свою роль Захарий Тютчев. Он был последним из русских, кто лично видел Мамая, — Анна посетила ханскую ставку перед «посольством», иначе живой бы ей оттуда не выбраться, просто не успела бы уйти далеко вместе с освобождёнными ею пленниками, их всех бы догнали и перебили.

Задача Анны состояла… в оценке степени готовности армии Мамая к бою, чему способствовала её «легенда» о брате и его поисках среди рабов. Историей же с бессмертником она воспользовалась сама, проявив разумную в данной ситуации инициативу, — уже тогда умела русская разведка подбирать себе людей неординарных.

Однако Мамай её «раскусил» — дураком он не был! И бессмертник дал не случайно, и знакомых «без числа» и без выкупа разрешил забрать и отпустил с «миром», хотя сразу должен был понять, что из Рязани до этого места одинокая пешая (!) женщина дойти могла только в сказке, — умён был хан Мамай.

Поняла ли Анна, что «провалилась»? Кто знает, но живой и невредимой она ушла, сама не подозревая, что теперь уже «работает» на Мамая. Он дал ей возможность совершенно открыто осмотреть свои войска, собрать «знакомых» из разных частей и отпустил на Русь, чтобы они рассказали всем и каждому о том, какую колоссальную армию имеет Золотая Орда и что нет такой силы, которая сможет этой армии противостоять! Вот и вся легенда о рязанке Анне. Больше о русской «Мате Хари» сведений нет, но хочется верить, что в память о её внимательном взгляде и истории с бессмертником Русь возвела Анюте необычайный памятник, назвав в её честь скромный полевой цветок — анютины глазки.

Тютчев должен был отбыть к Мамаю только после возвращения Анны, а его задача была намного хитрее и «тоньше».

С первых же секунд встречи Тютчев вёл себя не то что грубо, а самым хамским образом. Русские летописцы были, как это ни покажется странным сейчас, очень культурными людьми и не допускали в летописях «всяких разных» выражений, всеми силами стараясь смягчить речи действующих лиц. Но если говорилось о чьей-то грубости, то в действительности в данной ситуации мог присутствовать «многоэтажный» мат, что очень могло быть в начале встречи Тютчева с Мамаем.

Мамай сразу понял, что грубость посла вызвана желанием показать, что за ним есть сила. Казнить русского грубияна он мог в любой момент, но люди подобного поведения часто невоздержанны в речах, и почему бы не послушать, что русский скажет далее. Подробности диалога неизвестны, но последовавшее потом предложение Мамая перейти к нему на службу и история с шестью мурзами должны были насторожить историков, но… запоминается последняя фраза!

Тютчев оправдал надежды Мамая — в разговоре он якобы случайно обмолвился, что Дмитрий Московский не боится Орды, он вооружил мужиков, перешёл Дон и ждёт Мамая на Куликовом поле.

Мамай ахнул — русский посол разболтал военную тайну! Тут же последовало предложение перейти на службу, посол понял, что сболтнул лишнее, за что ему свои голову снесут, и согласился «переметнуться» к Орде.

Дальнейшее просчитывается легко: выслушав рассказ выпоротого мурзы, Мамай в ярости решил покарать обманувшего его Тютчева, заодно и Дмитрия с войском, собрал армию в единый кулак и бросился к Куликову полю — Захарий Тютчев, предок поэта Фёдора Тютчева, задание Сергия «собрать ордынскую армию в единый ударный кулак» выполнил с блеском!

Информация к размышлению. В различных источниках имеются совпадающие данные, что во время встречи Тютчева с Мамаем глава Золотой Орды сообщил русскому послу, явно в целях устрашения, что его армия состоит «из ста и ещё трёх туменов», т.е. имела численность 1030000 воинов!

Мамай не солгал — он сказал чистую правду из гордости за то, что ещё никто в мире, в том числе и сам Чингисхан, не имел такой огромной армии. Вдобавок он наверняка хотел, чтобы русские, главным образом князь Дмитрий, поверили докладу Анны о необычайно огромной ордынской силе, и надеялся, что такие сведения посеют в рядах русских если не страх, то хотя бы неуверенность в своих силах. Так что и Мамай неплохо разбирался в людской психологии.

Хотя ярость Мамая была огромна — так нагло ханов обманывают не каждый день и даже не каждый год, — однако он опирался ещё и на достаточно умный расчёт. Теперь он точно знал местонахождение русской армии, примерно представлял и её силу: у Дмитрия максимум 200 тысяч воинов, но большинство из них — слабо вооружённые и неопытные ополченцы, которых его миллионная армия просто утопит в Дону. Русь лишится всех своих воинов, и он почти без боя овладеет этой страной, ставшей непокорной.

Утром 8 сентября на Куликовом поле стоял густой туман, лишь ближе к середине дня солнечные лучи смогли его рассеять. Перед Мамаем и его армией открылась потрясшая всех картина: сплошная стена щитов тянулась от горизонта до горизонта без малейших просветов!