Пропавшая карта

– Ну, это было… как бы это сказать, не случайно… Ну, типа два мужчины встретились в лесу и подрались. У того, кто это сделал, был план… ну, в смысле, он заранее всё придумал. Отправить, там, эту женщину забрать вещи, и всё такое…

Мама и Хармони остановились и уставились на Бро. Я тоже остановился, но только из-за них. Надеюсь, это ненадолго. Хоккей пробуждает во мне аппетит.

– Ого, – сказала мама.

– Бро, – спросила Хармони. – Ты думаешь, это сделала та женщина?

– Я просто подумал…

– Бро! – начала мама.

– Что?

– Ничего.

– Ты, наверно, хотела сказать… – начал Бро, но его прервал рёв сирен.

В следующее мгновение мимо нас промчалась целая вереница полицейских машин. За рулём первой из них сидел помощник шерифа Карстерс. В кузове последней машины, отгороженном от передних сидений, сидел Мэтти Комо. Его лицо было залито кровью.

18 Принцесса

Я была одна в «Блекберри хилл». Я, собственно, ничего не имею простив одиночества. По правде говоря, я зачастую даже предпочитаю побыть одной. Не то чтоб мне было наплевать на Хармони, Бро и маму, но до чего же приятно порой просто свернуться калачиком и поразмышлять о чём-нибудь занимательном. Скажем, о птицах. В этот день я занималась как раз этим, расположившись на ковре в небольшой гостиной, где у нас был бар самообслуживания и эта ужасно шумная игра – настольный футбол она называется, если я всё верно запомнила. Внезапно сверху послышались шаги, и я вспомнила, что я, собственно, не совсем одна. У нас же есть постоялец – этот рыжебородый Винсент Смитерс. Я чуть-чуть пошевелилась, устроившись поудобнее, и попыталась вернуться к мыслям о захватывающем птичьем мире. Но моё сознание больше не желало оставаться там: его беспокоил этот тип наверху. Это раздражает. А когда я раздражена, я пытаюсь с этим справиться. Один из способов – поохотиться на мышей в подвале. Другой – это изгрызть что-нибудь в лохмотья. Особенно – что-нибудь, принадлежащее Винсенту Смитерсу. Я выбрала второй вариант и направилась на второй этаж.

Тихо пройдя все пустые номера, я добралась до Сиреневой комнаты в конце коридора. Бывшая комната господина Лемэра, которую теперь занимает Винсент Смитерс. Это занимательно. Мне было слышно, как он движется внутри. Но дверь была закрыта, в ней не было даже крохотной щёлочки – а ведь больше-то мне и не нужно. Плотно закрытые двери – это беда. Некоторые собаки умеют управляться с дверными ручками, я видела такое по телевизору. Я тогда сидела на коленях у Бро. Он тогда сразу начал учить Артура открывать двери и ещё много дней потом учил. В результате Артур получил огромное количество наград, и некоторые награды – например, оленьи рога – заставили его двигаться совершенно поразительным образом. Но вот к умению открывать двери он не приблизился ни на йоту.

Я слышала, как Смитерс ходит по Сиреневой комнате. Несколько раз он хмыкнул и один раз выругался. Я чувствовала его запах с примесью чеснока, что для людей не редкость, и с нотками свежего пота из подмышек. Мой слух и обоняние гораздо тоньше, чем у любого из вас, так что они порой вполне заменяют мне зрение. Но иногда нужно именно видеть. Я развернулась и побежала в соседнюю комнату: Нарциссовую. Она вся жёлтая, и я очень люблю её, но сейчас отправилась сюда не из-за этого, а потому, что у Нарциссовой и Сиреневой комнат общая ванная. Дверь из Нарциссовой комнаты в ванную была приоткрыта, так что, как вы, должно быть, уже поняли, я без труда проскользнула в щёлку. Дверь между ванной и Сиреневой комнатой была открыта пошире, так что я могла встать в проёме и спокойно наблюдать за происходящим внутри.

Винсент Смитерс был одет в футболку и шорты, а в этом виде многие мужчины (такие, как он, в частности) выглядят отнюдь не лучшим образом. Но зато обнаружилось, что на лодыжке он носит кобуру с пистолетом. Вся Сиреневая комната была перевёрнута: матрас сброшен на пол, простыни раскиданы, ящики вынуты из комода, а письменный стол отодвинут от стены. Он даже крышку с телевизора снял! Мне нравится, когда всё вокруг красиво и аккуратно. Винсент Смитерс с каждой минутой нравился мне всё меньше и меньше.

Тут зазвонил его мобильник.

– Пусто, – ответил он кому-то в трубку. – Ничего. Полный ноль.

На другом конце кто-то что-то говорил. Я не могла разобрать слов, но слышала, что это женщина, и даже понимала, кто именно: это мисс Мэри Джонс, хоть это и не настоящее её имя. То, что она сказала, ему не понравилось.

– Ну, чего ты трусишь-то?! – сказал он. – Где-то оно должно быть!

Ударом ноги он перевернул мусорную корзину. Без толку: мусор из гостевых комнат выносится ежедневно. Гостиница «Блекберри хилл» соблюдает стандарты.

Женщина снова заговорила. То, что она сказала теперь, заинтересовало Смитерса.

– Они его арестовали? Это отлично. Нам станет полегче.

Голос Мэри Джонс сорвался на визг, так что мне стало слышно, что она говорит:

– Не станет, если он сможет доказать, что невиновен. Тогда всё будет совсем наоборот. Хватит уже, заканчивай там и поехали домой.

– Ты в своём уме? – рявкнул Смитерс. – Осталось совсем чуть-чуть, всего руку протянуть!