Пропавшая нимфа

– Вы не попросили, чтобы доктор связался с вами по возвращении?

– Нет. Я повесил трубку. Мне не хотелось информировать его о том, кто звонил.

Мейсон покачал головой и тяжело вздохнул.

– Будьте добры, объясните мне, почему вы не пожелали выяснить все у жены? Почему не приперли ее к стенке фактами, когда она возвратилась среди ночи домой? Почему не спросили, какого черта она подсыпала вам снотворное в шоколад?

Молодой человек гордо вскинул голову.

– Потому что я Монтейн. Мне не пристало заниматься такими делами.

– Какими «такими»?

– Монтейны не спорят и не торгуются, как жалкие мещане. Существуют куда более пристойные способы для разрешения конфликтов.

– Ну ладно, – устало произнес адвокат, – утром вы увидели газету. Что же было потом?

– Тогда я понял, что, по всей вероятности, сделала Рода, моя жена…

– Что?

– Она, должно быть, ездила к Моксли. Доктор Милсоп тоже был там. Произошла драка. Доктор убил Моксли. Именно так моя жена причастна к этой истории. Она находилась тогда в квартире. Оставила ключи, по которым полиция ее разыщет. А она будет стараться выгородить доктора Милсопа.

– Почему вы так уверены?

– Не знаю. Но не сомневаюсь.

– Вы ничего не говорили жене о раскрытом гараже?

– Сказал. Гараж виден из дверей кухни. Заваривая кофе, я обратил на это внимание.

– Что она ответила?

– Сначала, будто ничего об этом не знает, а потом «припомнила», что вечером позабыла в машине сумочку и бегала за ней.

– Как же она смогла попасть в гараж, если у нее не было ключей?

– Я задал ей именно этот вопрос. Понимаете, в отношении сумочки она становится удивительно рассеянной. Уже неоднократно оставляла ее в разных местах. Однажды она потеряла так больше сотни долларов. Ключи у нее всегда в сумочке. Вот я и спросил, как же она ухитрилась открыть двери, коли та была замкнута в машине?

– Что она ответила?

– Воспользовалась запасным ключом из ящика письменного стола.

– Было заметно, что она врет?

– Нет. Она смотрела мне в глаза и говорила весьма убедительно.

Мейсон принялся кончиками пальцев выстукивать по крышке стола какой-то мотив.

– Чего же вы от меня хотите? – спросил он через пару минут.

– Прошу вас представлять мою жену. Убедить ее не губить себя, выгораживая доктора Милсопа. Это первое. Ну, а второе – вы должны защитить моего отца.

– Отца?

– Да.

– А он-то какое имеет отношение ко всему этому!

– Ему не пережить, если наше имя будет фигурировать на уголовном процессе. Мне бы хотелось, чтобы вы, насколько это возможно, исключили имя Монтейнов из данного дела. Пусть оно, как бы это выразиться, останется на заднем плане.

– Да, трудная задача. Чего еще вы хотите?

– Чтобы вы помогли уличить Милсопа, если выяснится его виновность.

– А если при этом придется привлечь к ответственности и вашу жену?

– В таком случае вам нужно будет позаботиться, чтобы его не тронули.

Мейсон внимательно посмотрел на Карла Монтейна.

– Весьма вероятно, что полиции ничего не известно о принадлежности ключей к гаражу, – медленно заговорил он. – Они, конечно, проверят список владельцев «шевроле» и «плимутов». И если доберутся до вас, то, когда придут осматривать гараж и обнаружат, что на нем нет никакого висячего замка или же врезан совсем другой, они вообще могут отстать.

Монтейн снова обрел гордый вид.

– Полиции будет все известно.

– Откуда такая уверенность?

– Оттуда, что я не намерен ничего скрывать. Рассказать правду – мой долг. Пусть речь идет о моей жене. Монтей-ны никогда не совершали ничего противозаконного. Я не могу ради нее противиться властям.

– А если она не виновата?

– Я и не сомневаюсь в этом. С того и начал. Виновен мужчина, Милсоп. Судите сами. Она уезжала. Он тоже. Моксли был убит. Она станет его выгораживать. Он продаст ее. Полицию необходимо предупредить и…

– Послушайте, Монтейн, – прервал его адвокат, – это только ревность. Она делает вас близоруким. От всей души советую вам позабыть про Милсопа. Возвращайтесь к жене. Выслушайте ее объяснения. Не говорите ничего полиции до тех пор, пока…

Монтейн поднялся с гордым и решительным видом. Его героический облик несколько портила прядь, упрямо не желавшая лежать вместе с остальными волосами.

– Именно об этом и мечтает Милсоп, – сердито бросил он в лицо адвокату, – Наговорил Роде всяких глупостей. Она станет уговаривать меня ничего не сообщать полиции. Ну, а когда та узнает про ключи, как я буду выглядеть? Нет, адвокат, я уже решил. Я обязан быть твердым, не поддаваться чувству жалости и симпатии. Что касается Милсопа, то я и не скрываю своей враждебности к нему.

– Ради бога, – взорвался адвокат, – расстаньтесь с этой благородной позой и спуститесь с небес на землю. Вы прониклись такой симпатией к самому себе, что даже поглупели, изображая какого-то средневекового рыцаря…

Лицо Монтейна вспыхнуло от возмущения.

– Достаточно!

Надо было слышать этот тон несправедливо обиженного благородства, убежденного в своей правоте!

– Я принял решение, адвокат. И намерен предупредить полицию. Так будет лучше для всех, замешанных в деле. Милсоп командует моей женой, вертит ею, как хочет. С полицией у него это не пройдет.