Пропавшая нимфа

Входя в дом, я подумал, что невозможно просто испариться, даже не оставив позади себя классического клуба дыма.

Вдруг откуда-то из района моих ног раздался стон. Я посмотрел вниз и что же увидел? Моя бравая Селина лежала на полу.

– Ну давайте, бейте меня еще, – горько воскликнула она, – тут никакого риска… Ведь я только женщина.

– Вам следовало впустить меня сразу, – сказал я мягко.

Потом протянул ей руку и помог подняться. Теперь я понял, что она действительно собиралась ложиться спать. Следующим этапом ее туалета наверняка стало бы надевание пижамы: на ней был бюстгальтер из черного сатина, придававший ее громадной груди агрессивный вид, и маленькие трусики, украшенные кружевами. Сейчас Селина являла живое воплощение мужского желания.

– Милая, у вас есть все, что должна иметь идеальная женщина, – сказал я.

– Вы будете выглядеть настоящим идиотом, когда вылетите отсюда, – ответила она.

– Выбирайте, – произнес я благородно. – Либо вы сами разбудите Османа-бея я доложите обо мне, либо это сделаю я.

Ее громадные глаза начали выстукивать сигнал «SOS». Она отступила на шаг и посмотрела на меня со страхом.

– Он убьет меня, если вы зайдете в его комнату, – пробормотала она с ужасом. – Впрочем, он меня убьет в любом случае. Стойте здесь, Бойд.

Она повернулась и бросилась в маленький коридорчик, который, видимо, вел в спальню. Через пару минут вернулась и, не глядя на меня, прошла мимо в салон. А еще через две минуты появилась снова.

– Он одевается, – сухо объявила она. – Пройдите сюда.

Я вошел в салон, который совершенно не изменился со времени моего первого визита. Шторы были так же герметично задернуты, и слабый отблеск маленькой лампы на столике придавал комнате еще более зловещий вид. Наргиле в тишине ожидало своего хозяина.

– Теперь нужно немного подождать, – грустно заметила прекрасная рабыня, – он уже не так подвижен, чтобы быстро одеваться, особенно, когда его внезапно разбудят.

– У меня масса времени, – сказал я.

– Я так и думала, – ответила она с неприязненным смешком. – Хотите стаканчик?

– Во всяком случае – не турецкого кофе.

Одного упоминания этого напитка было достаточно, чтобы мой желудок сжался. Я отчетливо услышал, как он забурчал.

– Какой вопрос! Конечно, вам нужно спиртное, – – воскликнула одалиска.

– У вас есть «бурбон» со льдом?

– Поищу.

Я закурил сигарету и остался стоять. Так мне казалось удобнее, чем устраиваться на одном из этих проклятых пуфиков.

Через некоторое время я услышал шуршание кружев. Вернулась Селина со стаканом.

Пока я маленькими глотками пил содержимое, она стояла, скрестив руки на груди, и не сводила с меня глаз.

– Сейчас он как раз закипает, – наконец очнулась она. – Вы никогда не слышали, как он хрюкает?

– Мне он всегда казался свиньей, в любом настроении, – сказал я откровенно.

– Короче, он ворчит, как боров. Остерегайтесь, вы можете заработать. – В ее глазах появилось что-то вроде ликования. – Он очень силен… Просто не представляете, как.

– Я всегда смогу выпрыгнуть в окно.

– О, меня бы это позабавило, – сказала она. – Не забывайте, что мы на двадцать пятом этаже.

В холле раздались легкие шаги. Видимо, мозги мои работали замедленно, так как прежде чем я понял, что это шлепают по паркету босые ноги Османа-бея, толстяк был уже в салоне. Он бросил на меня короткий уничтожающий взгляд, остановился перед наргиле и внезапно рухнул на любимую подушку, скрестив ноги. – Хочу кофе.

Эти слова он выплюнул в адрес Селины.

Она прореагировала мгновенно:

– Сейчас приготовлю.

И бросилась в направлении кухни.

– Мне всегда было жалко тех типов, которые считают, что нет в мире ничего более прекрасного, чем деревья, – заметил я спокойно. – Им бы следовало побывать сегодня здесь.

Из угла, где стояло наргиле, донеслось что-то похожее на свист.

– Значит, вы меня вытянули ночью только для того, чтобы я наслаждался видом рабыни, которая и так мне принадлежит? – приглушенно спросил Осман-бей.

– Нет, есть кое-что еще, – сказал я и повернулся к нему.

Осман-бей со вчерашнего дня не изменился. Он был точно такой же. Те же длинные черные и сальные волосы были так же перепутаны, имелась и та же смешная бородка, и та же самая голубая рубашка скрывала тот же громадный живот, и те же панталоны. Серебристый лак отбрасывал блики при каждом движении его ноги.

– У меня был невыносимо тяжелый день, – воскликнул он. – День, похожий на пытку. Четыре с лишним часа язвительного допроса и унизительных физических пыток со, стороны моего компаньона, Абдулла Мюрада, которого я так уважал раньше. Пусть верблюды осквернят могилу его предков. Как только он направился от меня в вашу контору, я скрылся в городе. Многие часы, до самой ночи, я бродил под безжалостным солнцем по душным улицам. Потом вернулся совершенно изможденный, надеясь забыться в сладком сне, но увы…

Его толстые щеки затряслись от гнева.

– И вот мое жилище берете приступом вы, врываясь как идиотский разносчик товаров. Вытаскиваете меня из постели и возвращаете в мир живых. Но почему? Скажите мне, почему?