Пропавшая сестра

В темном фойе, оформленном в стиле квартала красных фонарей сороковых годов прошлого века, нас встречает седая женщина. Два старинных кресла и стол с вырезанной на нем шахматной доской занимают почти все помещение. Женщина предлагает сдать вещи. Тяжелые мешки под темными накрашенными глазами придают даме зловещий вид, наводя на мысль, что вещи могут и не вернуть. Лампа за ее спиной отбрасывает на стены глубокие тени, придавая сцене еще большую мрачность. Женщина достает из кармана пять билетов и предупреждает, чтобы мы их не потеряли.

Когда очередь доходит до Матье, она что-то говорит ему, понизив голос и бросив на меня косой взгляд. Они начинают о чем-то спорить, причем она смотрит в мою сторону. Я слышу слово «американка», но женщина недоверчиво качает головой, тряся пучком жестких волос. Звучат слова «торговля людьми», «полиция» и даже «Организация Объединенных Наций». Потом она быстро подходит ко мне.

— Вы из полиции?

Она сверлит меня взглядом, надеясь, что я дрогну.

Я отрицательно качаю головой.

Затем она бросает что-то ехидное, судя по приподнятой брови, кивает Матье, поворачивается на каблуках и жестом приглашает нас следовать за ней.

Мы идем по узкому коридору, стены которого обиты красной тканью. В конце коридора нас ждет крупный лысый мужчина с розовыми щеками. Одного за другим он обшаривает нас в поисках спрятанных предметов, я вспоминаю фразу Матье: «Это часть экскурсии». Мужчина обыскивает меня так же тщательно, как и моих спутников. Когда он ощупывает мою талию и бедра, я разглядываю узоры на стенах. Матье внимательно наблюдает за процессом. Когда обыск заканчивается, мы входим в следующее помещение через тяжелую дверь, которая с громким стуком захлопывается за моей спиной. Тусклое освещение, еще более глубокий красный цвет. Из динамиков раздается громкая классическая музыка, скрипки заглушают какой-то неясный шум. Спотыкаясь, я иду следом за мальчиком-номер-один и мальчиком-номер-два к стойке еще одного бара, расположенного в глубине зала. Мальчик-номер-три отделяется от нас и уходит куда-то вправо, словно он уже был здесь и знает, что нужно делать. Матье наклоняется ко мне и шепчет: «Интересно?» Вдоль зеркальных полок выстроились бутылки с алкоголем, но не видно ни посетителей, ни бармена. Может быть, это просто бар, у которого нет лицензии на продажу спиртного? Тогда все эти предостережения и косые взгляды понятны.

Из красного полусумрака выдвигается фигура. Это мужчина в широкополой шляпе. На мгновение я впадаю в панику, думая, что это тот самый фальшивый полицейский, который пытался похитить меня. Он наклоняется и мурлычет мне в ухо со странным акцентом:

— Зачем ты пришла? Старый дружок разбил тебе сердце? Он изменил тебе с твоей лучшей подругой? Дело поправимое…

Я отшатываюсь, но движения мои замедлены. Матье, что-то сказав мужчине, берет меня за руку и ведет направо, за остальными двумя парнями из нашего тура. Внутри меня все пылает огнем. Мне нельзя было пить. Матье отодвигает бархатную занавеску, пропуская меня в следующую комнату. Едва не спотыкаюсь о целующуюся парочку, сидящую на полу. «Простите», — бормочу я, но они даже не поворачивают головы в нашу сторону. Матье направляет меня, положив руку мне на поясницу. Мы проходим коридор с четырьмя боковыми дверьми, затем поворачиваем налево и идем вдоль ряда тяжелых штор. Чем дальше мы забираемся в дебри этого странного заведения, тем сильнее обостряются мои чувства. Незнание того, что ждет меня впереди, вызывает у меня тревогу.

На шторах висят золотые номера, Матье жестом приглашает меня выбрать любой. К опьянению подмешивается замешательство. Охрана на входе, подозрительная хозяйка, пустой бар, одинокая целующаяся пара на полу, его рука под ее рубашкой — все это очень странно. Іде мы? Іде посетители, жаждущие выложить свои селфи в соцсетях?

Я выбираю занавес номер два, и мы проходим в небольшую комнатку, вид которой заставляет меня остановиться как вкопанную. За стеклянной перегородкой находится еще одно помещение с кроватью. К стенам нашей комнаты прислонены складные стулья. Матье берет два из них для нас. Стекло чисто вымыто и пахнет антибактериальной жидкостью. За кроватью висит бархатная драпировка, вероятно, ведущая к одной из дверей в соседнем коридоре. Я поворачиваюсь к Матье и хочу еще раз спросить его, что мы делаем здесь, но он уже сидит на стуле в ожидании, подавшись вперед. Занавес колышется.

Входит женщина, одетая только в кружевную комбинацию. Шелковая ткань плотно облегает ее фигуру, бедра движутся так сладострастно, что становится ясно, она здесь не для того, чтобы просто лечь спать. Она подходит к стеклу и посылает воздушный поцелуй в угол, в котором никого нет, что дает мне повод предположить, что с другой стороны — зеркало и нас она не видит. Она довольно молода. Гораздо моложе, чем можно было бы ожидать от женщины, участвующей в пип-шоу. На ней броский макияж и яркие румяна на щеках, словно она собралась участвовать в театральном представлении. Это что, бурлеск?