Пропавшие без вести, или Дама в белом

Выйдя на улицу, я тут же позвонила Оскару и попросила проверить Бодрова, но энтузиазма в голосе друга не услышала. Дата на видеокадрах неправильная, время неточное, то есть нам снова придется ориентироваться на память охранника Олега. Впрочем, даже если фигурист сам подтвердит, что выезжал в тот день из комплекса, что это докажет? Рядом с Никой его никто не видел.

Оскар вспомнил фамилию, и сообщил, что Бодрова уже проверяли. Он на самом деле выезжал в тот день из комплекса, но, по показаниям свидетелей, это произошло через час после того, как Ника вышла из квартиры. Этот час он провел в фитнес-клубе, на глазах тренера и девушки на ресепшн. Если Ника и ждала его все это время возле паркинга, доказать это не представлялось возможным. Да там и ждать особо негде, от лифта запертую дверь отделяет небольшая бетонная полоса, и там проходят все, кому нужно на парковку. Кто-то из жильцов обязательно заметил бы девочку в ярком купальнике. А может быть, как раз тот, кто заметил, и прихватил ее с собой в машину? Много ли надо сил, чтобы справиться с ребенком?

В расстроенных чувствах я поехала домой. Долго тискала Лику, думая в это время о другой маленькой девочке с копной каштановых волос. Дочка веселилась, требуя почесать ей животик, как щенку, переехавшая ко мне мама с умилением смотрела на эту картину. Идиллию нарушил звонок Маши, жены Оскара и моей лучшей подруги:

— Поля, ты телик смотришь?

— Нет, я вернулась недавно. А что там?

— Включи 2-й канал.

— Слушаюсь и повинуюсь. — откликнулась я, нажимая на кнопку пульта. С загоревшегося экрана на меня смотрело уже знакомое личико с милой детской улыбкой. Ника! Закадровый текст тем временем рассказывал, во что была одета девочка в тот последний день.

— Это полиция подсуетилась? — удивленно спросила я трубку.

— Нет, это твой клиент. — сердито откликнулась Маша. — Может другие программы прокрутить. Что завтра будет, подумать страшно. Он же еще огромное вознаграждение предлагает за любую инфу!

— Так это же хорошо, разве нет?

— Завтра поймешь. — и Маша бросила трубку.

На следующий день мне стал понятен гнев подруги. Если полиция ограничилась фотороботом дамы в белом, напечатанную в газетах и показанную по местному телевидению, то Артем Моринский развил просто бешеную деятельность. Портреты его дочери были не только в газетах, ее милое детское личико смотрело на горожан с огромных цветных плакатов, развешанных на круглых тумбах, автобусных и трамвайных остановках, школах и ночных клубах. На фотографиях она была то в красном купальнике, то в милых детских платьицах, то в белом пуховичке и шапочке с помпоном. На всех плакатах крупным шрифтом красовались номера мобильных его и жены, и еще более крупным — размер вознаграждения любому, кто реально поможет найти девочку. За любую подтвердившеюся информацию о ней Моринский обещал 5 тысяч долларов, а за известие об ее местонахождении — 15 тысяч. На местных телеканалах информацию о девочке крутили практически нон-стоп. В конце концов репортаж о таинственном исчезновении из собственного дома показали по федеральному тв, и тут наступил настоящий ад.

Теперь в день Оскару приходилось фильтровать около сотни посланий со всех уголков страны, где разные люди в самых невероятных местах видели пропавшую девочку. Свидетели же из нашего города ломились в СК лично. Каждый день полиция выезжала все по новым адресам, которые множились, как грибы после дождя. Работа следствия была практически парализована. Сообщения из других городов Оскар отсылал в местные полицейские участки, потом перезванивал, чтобы проконтролировать процесс поисков, и скоро его, можно сказать без преувеличения, знала вся страна.

— Представляешь, звоню я начальнику отделения города Ф, а его не зовут. — пожаловался он мне во время очередного моего визита в полицию. — И я слышу где-то вдалеке диалог: «Кто звонит-то?» — «Да Оскар Белов, тот псих из Б, который по всему миру девчонку ищет» — «Тогда я уехал в отпуск. Надолго!» Так что баста, теперь только официальные запросы посылать буду, никаких звонков!

— С другой стороны, может, это неплохо? — робко спросила я. — Если девочку похитили и где-то прячут, ее рано или поздно опознают соседи. Скрыть под другими документами не выйдет.

— Да ладно тебе. — он поднялся и подошел к окну. — Не смешно даже. Через год она изменится так, что и мать родная не узнает, не то что соседи. Да люди, похоже, вообще не лицо запоминают, а наряды. Вчера мы три раза выезжали на вызовы: один раз в супермаркете видели девочку в красном сарафане, второй — в детском саду в розовом пышном платьице, в третий — на уличной детской площадке в пуховичке. Надо ли уточнять, что это Ники среди этих девочек не было? Даже возраст другой — двум по семь лет, одной вообще всего пять. Но одежда похожая, эт точно.