Пропавшие девушки Парижа

– Я передумала, – ровно произнесла Грейс. – Оставлю их у себя. – Она встала, собираясь уйти.

– Но мне кажется… – растерялся консул. – Вы так стремились их вернуть. Ради этого в консульство пришли. Я не хотел бы, чтобы они вас обременяли.

– Они меня не обременят. – Грейс выдавила улыбку сквозь стиснутые зубы. – Фотографии я нашла. Они – мои.

– Вообще-то, – в голосе консула зазвучали стальные нотки, – фотографии принадлежат Элеоноре. – Несколько секунд они не мигая смотрели друг на друга. Потом Грейс повернулась и покинула консульство.

На улице она в задумчивости замедлила шаг. Снимки она не отдала, а что с ними делать, по-прежнему не знает. Ладно, позже сообразит. А сейчас пора на работу.

Сжимая в руке фотографии, Грейс сошла на тротуар, вливаясь в толпу спешащих на работу людей на Третьей авеню.

– Грейс, – окликнул ее мужской голос. Она остановилась, уверенная, что ослышалась: здесь знакомых у нее не было. На мгновение она решила, что это за ней выскочил сэр Мичем, чтобы все-таки забрать у нее снимки. Однако акцент был американский, а не британский. Оклик, более настойчивый, повторился:

– Грейс, подожди!

Она повернулась на голос, и в ту же секунду на нее налетел проходивший мимо бизнесмен. Фотографии рассыпались по тротуару. Грейс присела на корточки, стала их собирать.

– Я не хотел тебя напугать. – Этот мужской голос был ей знаком. – Давай помогу.

Грейс подняла голову и обалдела, натолкнувшись взглядом на человека, которого не рассчитывала когда-либо увидеть снова.

– Марк.

На нее нахлынули воспоминания: шуршание белых хрустящих гостиничных простыней; ощущение невесомости, будто она плыла над кроватью; прикосновение мужских рук, которые принадлежали не Тому.

И вот он снова перед ней. Марк помог ей подняться с корточек, рукавом своего серого шерстяного пальто карябая ей руку. Грейс смотрела на него. Улыбка озаряла все его лицо, ореховые глаза лучились. Из-под широких полей его фетровой шляпы выглядывала волнистая прядь темных волос. Он чмокнул ее в щеку, будто они давние друзья, и запах его одеколона перенес ее в позапрошлую ночь, туда, где она вообще не должна была бы оказаться.

Вспомнив про фотографии, Грейс принялась торопливо подбирать их с тротуара.

– Давай помогу, – снова предложил Марк. Ему, как и ей, неловко? Ведь он переспал с женой своего погибшего лучшего друга.

– Я сама, – отмахнулась Грейс, не желая, чтобы Марк увидел снимки девушек и начал задавать вопросы. Но он кинулся к обочине, ловко поймав одну из фотографий, которую чуть не сдуло в сточную канаву.

Грейс собрала все снимки и выпрямилась.

– Почему ты здесь? – выпалила она, чувствуя, как у нее горят щеки. Тогда при встрече Марк сказал ей, что это его последний день в Нью-Йорке. Однако он до сих пор оставался в городе.

– Пришлось задержаться по делам. – В подробности вдаваться он не стал.

Несколько секунд они стояли друг перед другом в смущенном молчании. Ее взгляд непроизвольно упал на воротник его твидового пальто, соприкасавшегося со свежевыбритой шеей. Говорить больше было не о чем.

– Мне пора. – Грейс отступила от него на шаг, который, как ни странно, дался ей с трудом.

– Подожди. – Марк тронул ее за руку, и это легкое прикосновение слишком живо напомнило ей ту ночь, что они провели вместе. – Я надеялся, что мы условимся о новой встрече. Но, когда проснулся…

– Тише! – сердито осадила его Грейс, глянув через плечо. Та встреча была ошибкой, и она вовсе не хотела, чтобы об ее ошибке слышал кто-то еще.

– Прости. Но раз уж мы случайно столкнулись, позволь мне сказать. Я надеялся, что снова тебя увижу? – Он закончил фразу на высокой ноте, отчего она прозвучала как вопрос.

Зачем? – подумала Грейс. Чтобы провести вместе еще одну ночь? Вряд ли между ними могло бы быть что-то большее.

– Нет, я…

– Позволь хотя бы угостить тебя завтраком, – настаивал Марк.

– Мне нужно бежать на работу. – Она сунула конверт в сумку.

– Ты работаешь? – Услышав удивление в его голосе, Грейс разозлилась. А почему, собственно, она не должна работать? Не такое уж это необычное явление. Хотя теперь, с возвращением мужчин из Европы, многие женщины прекратили свою трудовую деятельность – либо по собственному выбору, либо по принуждению. Впрочем, сообразила она, Марк удивился не потому, что недооценивает ее способности и интеллект. Просто в ту их встречу они мало рассказывали о себе. И это радовало: они говорили о войне, о Томе, но ее личность и реалии ее мира благополучно оставались вне поля зрения. По большому счету Марк совершенно ее не знал.

И она предпочла бы ничего не менять.

– Да, работаю, – ответила Грейс. – И мне нужно бежать, я опаздываю. Но за предложение спасибо.

– Тогда, может быть, кофе? – не сдавался Марк.

– Я правда не могу. – Она снова попыталась уйти.

– Грейси, – окликнул он.

Она обернулась.

– У тебя проблемы со слухом? Я же сказала: нет.

Но Марк просто протягивал ей карточку – одну из фотографий, что она забыла поднять с земли.

– Ты выронила. Миленькая, – отозвался он о девушке на фото.

– Прости. Не по делу нагрубила, – смягчилась Грейс. Она взяла снимок и спрятала его в сумку.