Пропавшие

Я понимаю, что это значит. Я не хочу знать, о чем они говорят. Однако не могу этого избежать. Я этого не хочу. Я не хочу так. Я босиком, и ноги у меня просто окоченели после теплой постели февральской ночью, особенно когда входная дверь нараспашку. Я как можно крепче сжимаю ступни и стискиваю пальцы ног, желая, чтобы полицейские вышли из дома, вернулись на дорожку, в свою машину, словно перематываю назад их приезд и весь день. Я перематываю и перематываю до последнего папиного приезда, до его предыдущего приезда, до того времени, когда он еще жил с нами. Ничего этого не случилось. Все это нереально.

Еще есть время все изменить, наладить. Все еще есть время, чтобы в конце концов все исправить.

Глава 15

На этот раз телевизор в больничной палате работал, и Пол сидел в постели, опираясь на подушки, и быстро переключал каналы. Он не оторвался от экрана, когда Блейк ввел меня. Я остановилась в изножье кровати и вопросительно посмотрела на Викерса, который осел на стуле с видом человека, исчерпавшего запас терпения.

— Мы поели, — объявил он, кивком давая понять, что говорит о Поле. — Однако на разговор мы не настроены.

Веки Пола дрогнули, но он продолжал смотреть на экран. Больничная служба располагала всего пятью каналами, и ни на одном из них совершенно нечего было смотреть, но это, похоже, Пола не смущало. По одному из каналов передавали выпуск новостей, и я вздрогнула, увидев за спиной очередного корреспондента, сообщающего нации последние сведения об охоте на убийцу Дженни, нашу центральную улицу. Пол, судя по всему, не отреагировал и переключился дальше. Я догадалась: телевизор стал инструментом затягивания, и на самом деле он его не смотрел. Тот Пол, с которым я познакомилась в пятницу — неужели это действительно случилось всего день назад? — был далеко не глуп. Бессмысленное перепрыгивание с канала на канал являлось отвлекающим маневром.

Глаза у него были красные, под глазами — синеватые мешки, и теперь, когда он сидел, я увидела след на его шее — свежую синевато-багровую полосу, проходившую под подбородком и тянувшуюся к уху. Никакого притворства, попытка была настоящей. Если бы он взял другую веревку… если бы полиция промедлила… думать об этом становилось невыносимо.

Меня подтолкнули в поясницу: Блейк, многозначительно сдвинувший брови.

— Да-да, — одними губами произнесла я, отвечая сердитым взглядом. Я медленно обошла кровать и встала между Полом и телевизором.

— Привет. Рада видеть тебя снова, Пол. Как ты себя чувствуешь?

Он мгновение смотрел на меня, потом опустил глаза.

— Стульев тут не хватает, поэтому, если не возражаешь, я присяду на кровать? И могу я выключить телевизор на время нашей беседы?

Он пожал плечами, и я села, потом взяла у него из рук пульт и выключила телевизор. В комнате воцарилась тишина, как только умолк телевизор. Несколько секунд я сидела, слушая свистящее дыхание Пола. Горло у него, должно быть, сильно болело, если судить по отметине на шее.

— Хочешь попить?

— Да, пожалуйста, — хрипло ответил он, и я налила ему стакан воды из графина, стоявшего на тумбочке у кровати. Он сделал глоток и неловко вернул стакан на место.

— Пол, полиция попросила меня поговорить с тобой, поскольку они считают, что ты ответишь мне, если я задам тебе некоторые вопросы.

Он поднял глаза, потом снова принялся молча разглядывать свои руки.

— Я знаю, ты все понимаешь, у тебя серьезные проблемы, но будем надеяться на лучшее, — с уверенностью сказала я, прекрасно сознавая, что лгу ему. — Нам просто нужно выяснить, что случилось. Пожалуйста, Пол, просто скажи мне правду, если можешь. Если на какие-то вопросы ты отвечать не захочешь, так и говори, и я перейду к следующим, хорошо?

Я скорее почувствовала, чем услышала реакцию Блейка на мои слова, но Викерс неодобрительно поднял руку, а мне, когда я на него взглянула, кивнул. Я согласилась задавать вопросы, но не стала бы запугивать Пола. А кроме того, не хуже Викерса понимала, что вопросы, на которые он не ответит, выдадут его.

Пол ничего не сказал, и я наклонилась поближе.

— Ты согласен?

Он кивнул.

— Хорошо. — Мне не требовалось сверяться с листком бумаги у меня в руках, чтобы вспомнить первый вопрос. — Как вы с братом познакомились с Дженни?

— Я уже вам рассказывал. — Пол говорил отчетливо, медленно, проглатывая окончания слов. Лицо у него покраснело, и я поняла: он сердится.

— Я помню, — успокаивающе произнесла я. — Я помню, но полицейские об этом не знают. Просто скажи мне для них.

— В школе, — наконец ответил Пол, сердито посмотрев на меня.

— В начальной школе, — уточнила я.

— Да. В школе мы дружили. Я помогал ей с математикой, а она… она хорошо ко мне относилась.

— И вы сохранили отношения и после ее перехода в другую школу?

Он пожал плечами.

— Она знала, где я жил… мы об этом говорили, потому что из нашего класса только мы двое жили за городом. Как-то раз в дверь постучали, и это оказалась она. У нее были трудности с геометрией… она ее просто не понимала… и попросила помочь.

— И ты помог, — сказала я.