Пропавшие

— Вам не кажется, будто это связано с тем, что случилось с бедной маленькой Дженни Шеферд? А зачем, по-вашему, мы здесь с Блейком?

— Но я не понимаю… — начала я. Он положил ладонь мне на руку.

— Сара, взгляните на факты. У нас мертвая девочка. Этот мужчина ее знал, был одним из ее учителей, он оказывается далеко от своего дома, на улице, которая, если смотреть по прямой, совсем рядом с местом, где жила Дженни. Его едва не убил неизвестный человек или люди. Дженни погибла насильственной смертью. Слишком много совпадений, чтобы я их проигнорировал. Всё происходящее в этом пригороде, всё может иметь какое-то отношение к убийству Дженни. У меня на руках два очень жестоких преступления, которые выходят далеко за рамки обычного уровня преступности в этом районе. Если я разделю их, то, вероятно, достигну какого-то прогресса тут и там; возможно даже, мне посчастливится наткнуться на свидетеля либо мой убийца будет ждать случая сознаться. Маловероятно, но такое бывает. Если я буду вести эти дела по отдельности, то придется ждать прорыва, который может так никогда и не наступить ни в одном из них. Но объединив их, я получу возможность выстраивать варианты, понимаете? Точки совпадений. Это как в алгебре: вам нужны два уравнения, чтобы решить задачу. — Лицо старшего инспектора светилось воодушевлением: он действительно любил то, чем занимался. На мгновение он увел меня в сторону сравнением с алгеброй, мой разум отвлекся на воспоминание о том, как мне когда-то сказали, что у меня нет математических способностей, совсем никаких…

Викерс продолжал:

— Однако пусть вам не кажется, будто я решил, что убивший Дженни виновен и в этом преступлении. Это возможно, но нуждается в проверке, однако, понимаете, я на этом не зацикливаюсь. Есть то, что объединяет эти два преступления, они чем-то связаны, Сара. Возможно, мотивом.

Я поймала брошенный искоса взгляд этих острых глаз и, как примерная ученица, выдвинула предположение:

— Месть?

— Правильно. — Он широко улыбнулся мне, как добрый дядюшка. — Наш парень Джефф мог по самые уши завязнуть в том, что случилось с Дженни, и не нужно быть гением, чтобы это понять. Как я слышал, он парень не промах. Мы знаем, Дженни с кем-то спала, а у него, без сомнения, была возможность с ней познакомиться, сказать ей, будто она особенная, заставить ее делать все, что он ни попросит. Не в первый раз учитель воспользовался бы своим положением, не так ли?

— Но это не совпадает с тем, что Дженни сказала Рейчел, — возразила я. — Или с фотографией, которую она ей показывала.

— Из того, что нам сказала Рейчел, — осторожно проговорил он, — я не всему верю. Дженни могла ей солгать, чтобы сбить со следа. И Рейчел скорее всего была не совсем правдива, даже теперь. Кто-то, вероятно, пытался увести нас в сторону. Мы не нашли ни этой фотографии, ни чего-то другого, что доказывало бы искренность Рейчел.

Я не могла поверить, будто Джефф спал с Дженни — это не по его части, — но знала, что старший инспектор прислушается ко мне не больше, чем к Рейчел.

— Дженни оказалась беременна. Вы можете сделать анализ ДНК, чтобы узнать, от кого?

— Не волнуйтесь, сделаем. Но пройдет какое-то время, пока мы получим результаты. И потом, сейчас вопрос состоит не в том, был или не был Джефф Тернбулл виновен в растлении Дженни Шеферд, а в том, мог ли кто-нибудь посчитать его виновным. Кто-то сложил два и два. Может, у него чуть больше информации, чем у нас. Не исключено, что это просто подозрение. Но как бы то ни было, этот человек желает как-то поквитаться за Дженни и не готов ждать, пока с этим разберется полиция.

Перед моим мысленным взором встал Майкл Шеферд, человек, преображенный горем, человек с тьмой в глазах, и я поняла: Викерс видит то же самое. Воображаю себе взрывную силу, которая могла вырваться на свободу, если бы это сочетание гнева, чувства вины и подозрений обрело цель.

— Энди, — сказал Викерс, кивнув в сторону Блейка, — пообщайся в свое время с заинтересованными сторонами. Мы не можем разбудить их среди ночи без каких-либо улик, но поговорить стоит, как вы думаете?

Я видела: все идеально сходится, — но по-прежнему была настроена скептически. Я никогда, ни за что в жизни не поверила бы, будто Джефф способен к растлению ребенка, и не только из-за его упорного ухаживания за мной. Это просто не соответствовало тому, что я о нем знала, его пылкому интересу к женщинам, а не к девочкам. Мне с трудом верилось в его способность совершить насилие и тем более убить. С другой стороны, несколько часов назад я видела его возбужденным и не могла отделаться от охвативших меня сомнений. Я не знала точно, на что был способен Джефф. Мне пришлось согласиться: в чем-то он провинился, ведь не случайно ему проломили череп?