Пропавший

– Не глупи. Твои старики – чудесные люди. – Непрошибаемый аргумент, против которого не возразишь. – И потом, в чем им тебя винить?

– В том, что не сумела удержать его. Папа никак не может смириться с нашей совместной жизнью вне брака.

Не знаю, на кого он возлагал больше ответственности – на меня или на Мэтта. Впрочем, будь мы женаты, сейчас нам пришлось бы разводиться, а это тоже едва ли понравилось бы папочке. Он ведь из того поколения отцов, для кого традиции семьи значат очень много. Поначалу, когда Мэтт переехал ко мне, папа вообще не желал с ним общаться, а меня предупредил, чтобы не передавала ему никаких прав на недвижимость, пока мы не вступим в законный брак, словно от Мэтта можно было ожидать любого подвоха. Задним числом мне оставалось лишь радоваться, что я последовала совету отца.

А потом я снова заплакала, прямо в своем кабинете со стеклянными стенами, отделявшими его от других офисов, и слезы капали на клавиатуру моего компьютера. Я сгорбилась над телефоном, положив локти на стол. Сообразила, что Люси заметила, в каком я состоянии, потому что уже через минуту после того, как я положила трубку, она принесла мне чай. Через пять минут все в отделе будут судачить обо мне, это неизбежно.

Кэти все же перезвонила.

– Ханна, – ее голос звучал мягко, – не плачь, не надо. Я понимаю, какой ты пережила тяжелый удар, но тебе лучше смириться с уходом Мэтта.

Я достала бумажные носовые платки, чтобы протереть глаза.

– Ведь еще недели не прошло!

– Конечно, но нельзя отрицать, что все складывается не слишком благополучно для тебя, правда? Если он почувствовал необходимость уйти именно таким образом, значит, был несчастлив. Прости, но мне кажется, ты должна была предчувствовать, как это назревает.

– Как я могла такое предчувствовать? Он твердил, что любит меня. Клялся любить вечно.

– И ты ему верила?

– Конечно же верила! – воскликнула я. – С чего мне было не верить ему?

– Они все говорят одно и то же, пока отношения складываются нормально. Но вот только длиться это может не так уж долго.

Я молчала.

– Ладно, не будем больше об этом, – продолжила Кэти. – Почему бы тебе не прийти к нам в воскресенье вечером? Приготовим кари, немного выпьем.

– А как же Джеймс?

Возлюбленный Кэти всегда вызвышался между мной и Кэти невидимым барьером. Мы познакомились с Джеймсом одновременно с ней, когда нам было семнадцать лет, готовясь поступать в университет. И нравился он нам обеим. Но я первой стала встречаться с ним. Однажды Джеймс пригласил меня в бар. Мы стали неразлучны с ним в летние месяцы после окончания средней школы. Но вскоре расстались. Я уехала в Австралию, чтобы позднее выбрать университет в другом городе, далеком от того, где продолжал образование Джеймс. Мы не виделись несколько лет.

Однажды я лежала с Мэттом в постели у него дома в Лондоне, когда позвонила Кэти и сообщила, что накануне вечером столкнулась с Джеймсом в одном ночном клубе Ливерпуля. По ее тону я поняла: между ними возникла связь. У нее даже голос изменился, звучал взволнованно и радостно, но присутствовало в нем и нечто другое. Позднее я догадалась, что она сильно нервничала. Но я в тот момент постоянно отвлекалась, потому что Мэтт, слушая наш разговор, то и дело целовал меня в обнаженное плечо. Мне трудно было сосредоточиться на чем-либо еще. Да я и не хотела ни на чем больше сосредотачиваться. Кэти говорила о том, как много общего оказалось у них с Джеймсом, сколько тем для обсуждения они нашли в первый же вечер. Она прямо спросила его, придавал ли он значение тому времени, которое провел со мной несколько лет назад, и он ответил: «Ни малейшего». Это признание далось ей не без труда, и я почувствовала, как Кэти собирается с духом, чтобы продолжить.

Он даже ни разу не упомянул твоего имени, добавила она, не интересовался, чем ты занимаешься и где живешь. Я понимала, как Кэти радовалась этому обстоятельству, но, если честно, тогда мне было безразлично. Мной владело одно стремление – как можно скорее закончить беседу и снова упасть в объятия Мэтта, чтобы снова заняться с ним любовью, а мы предавались ей уже несколько часов подряд. Кэти успела лишь спросить, не вызывает ли у меня ревности ее роман с Джеймсом.

Я поспешила заверить, что она может поступать, как посчитает нужным, и пожелала удачи в амурных делах. Кэти произносила последние фразы возбужденно и с явным облегчением, а я потом даже не вспоминала об этом разговоре. Лишь через неделю, когда до меня дошло, что мы с ней ни разу не пообщались за семь дней, я осознала, насколько все серьезно у Кэти с Джеймсом.

Странно, но и он, и я чувствовали себя гораздо лучше теперь, чем в то время, когда были близки. Я действительно не возражала против ее отношений с Джеймсом, хотя порой все же возникала взаимная неловкость. Особенно если я навещала их без Мэтта.

– Не волнуйся о Джеймсе! – небрежно бросила Кэти. – Я только что рассказала ему о случившемся с тобой, и мы сможем все обсудить, не стесняясь его присутствия.

– Ты ничего не стала ему рассказывать в прошлую субботу, когда приезжала ко мне?

Возникла пауза.