Пропавший чиновник

Какой–то человек одиноко бродит по дорожкам и что- то ищет, оставляя на снегу большие следы от галош. Мохнатая шапка нахлобучена на голову по самые уши, воротник поднят, лица почти не видно. Незнакомец носит большие очки и опирается на простую дубовую палку.

Он как–то странно, опасливо озирается, что–то ищет. Кладбищенский сторож обратил на него внимание и подозрительно следит за ним. Кто он? Уж не ворует ли цветы? В это время года цветов, правда, на могилах немного, но стоят они дорого.

Сторож медленно идет за странным посетителем.

Человек в мохнатой шапке оглядывается. Он недолюбливает, видно, полицейских, сторожей и им подобных. Вот незнакомец пошел быстрее, стараясь скрыться из виду. Но и сторож прибавил шагу.

Человек свернул на узенькую боковую дорожку. Он бесцельно бродит среди могил; можно подумать, что он попал в лабиринт и никак не найдет выхода. На узких белых дорожках его галоши оставляют большие мокрые следы.

— Алло! Вы что–то ищете? Не помочь ли вам?

Услышав голос сторожа, незнакомец вздрагивает.

— Нет, спасибо… А впрочем… Видите ли, я ищу могилу. Могилу моего знакомого. Сослуживца. Я знаю, что он похоронен здесь, на кладбище, но не могу найти могилы. Его фамилия Амстед. Он покончил с собой.

— А, тот, который взорвал себя на воздух! Он похоронен на новом участке. Я провожу вас. Пожалуйста!

На новом участке голо и неуютно. Многие могилы сплошь покрыты засохшими венками, они еще не приведены в порядок. Их утрамбуют, когда земля немного осядет.

— Вон там он лежит! Видите новый камень?

— Большое спасибо!

— Не за что, сударь…

Сторож дотрагивается до шапки и удаляется. Нет, это не кладбищенский вор. Маленьким свежим тюльпанам, лежащим в снегу, на могилах, не угрожает опасность.

Герберт Джонсон созерцает надгробие. Это простой камень. Скромно и красиво. «Теодор Амстед» — написано на камне. А внизу одно слово: «М и р».

— Почему именно «М и р»? Почему ей пришло в голову именно это слово?

Могила убрана еловыми ветвями. Кончики их выглядывают из–под рыхлого снега. По ту сторону кладбищенской стены раздаются звонки трамваев, велосипедов, гудки машин.

А здесь пустынно, безлюдно.

Человек вдруг почувствовал холод, несмотря на пальто, галоши и теплую шапку. Какая тоска… Странное чувство — стоять у собственной могилы. Чувство отчаянного одиночества. «М и р» — написано на камне… «М и р»…

Теодор Амстед недоволен распоряжениями своей вдовы. Прежде он никогда не был недоволен ею. Но слово «М и р» его ужасно раздражает.

Он думает о прошлом. Каких–нибудь два месяца прошло с тех пор, как его похоронили. И вот уже на могиле — камень. И все покрыто еловыми ветвями. Он невольно вспоминает заметку о своем погребении, прочитанную в какой–то газете. Это было такое странное ощущение. «Он ушел — как осенью солнце уходит…» Почему репортеру вспомнилась именно эта строчка псалма? И почему на камне написано именно «М и р»?

Пока он жил, он никогда никого не осуждал. А теперь, после своей смерти, он всем недоволен. В сущности «Мир» — просто и хорошо. Он знает, как звучит в ее устах это слово. Он почти слышит звук ее голоса.

Амстед испуганно оглядывается. А вдруг она придет! Вдруг ей вздумается возложить на могилу маленькие тюльпаны с зеленью и остролистом. На могилу Михаэля Могенсена. Этого чудака Могенсена, которому он дарил свои обноски. Это был его школьный товарищ и друг. Он прекрасно учился. И оба они считались лучшими учениками. Ну, эти далеко пойдут, — говорили о них.

Но, повидимому, быть в школе лучшим учеником еще ничего не значит. Вот он стоит, как призрак, у собственной могилы. Внезапно к горлу подступает тошнота. Ему вспоминается отвратительная картина, которую он увидел на полигоне… «Теодор Амстед… Мир…»

Ему хотелось начать жизнь заново. А теперь он не может оторваться от могилы и надгробного камня. От собственной могилы. Могилы его школьного товарища.

Стемнело. И вдруг раздались удары колокола. Гулкие, неистовые. Это сигнал: кладбище запирают.

Он бежит. И оставляет новые черные следы на заснеженных тропках. Устремляется к выходу — как будто за ним гонятся призраки.

На Нэрреброгаде то и дело раздаются звонки трамваев. Проносятся освещенные вагоны. Вновь падает снег. В витринах тоже белеет снег — из ваты. Они разубраны, как полагается под рождество, между елочными игрушками прячутся гномы. В лавке гробовщика тоже празднично убранная витрина. Гномов здесь, правда, нет, но гробы украшены еловыми ветвями. Они стоят открытые, уютные. Остается только лечь и вытянуться во весь рост.

Снег падает крупными мокрыми хлопьями. На асфальте сыро и грязно. На углу стоит человек, продающий елки. А вот солдат Армии спасения: помогите беднякам!

Дети продают фигурки людей, дергающие руками и ногами, и бумажные розы.

Все это так странно. И сам он так странно безучастен ко всему. На улицах толпы людей, но у него с ними нет ничего общего. Он–вне целого. Он только кладбищенский призрак.