Пропавший чиновник

— Не знаю!

— А ведь вы сами интересовались взрывчатыми веществами. Читали пространные труды на эту тему. Откуда у вас этот интерес?

— Чисто профессиональный. В связи с моей работой в министерстве. Нам предложено было дать заключение об одном проекте, о так называемых «механических солдатах»: это особого рода мины. Вот мне и пришлось ознакомиться с некоторыми техническими вопросами.

— Вот оно что! А вы совершенно уверены, что дело обстояло именно так?

Да. А как же еще?

— Вопросы задаю я. Запомните это хорошенько. Не было ли у вас личного интереса к взрывчатым веществам?

— Нет. Личного интереса не было.

— Ведь частному лиду вроде Могенсена невозможно раздобыть динамит. Вы согласны? Какие у него могли быть связи?

— Это мне не известно!

— Вам самому, например, было бы гораздо легче достать динамит. Если вы по долгу службы занимались минами и «механическими солдатами», то для вас не составило бы труда добыть немного динамита!

— Это нелегко.

— Даже для вас?

— Во всяком случае, пришлось бы преступить закон.

— Ясно. А такой человек, как вы, не способен на преступные махинации?

Теодор Амстед не отвечает.

— Во всяком случае, Михаэлю Могенсену было гораздо труднее достать динамит, чем вам. Разве не так?.

— Пожалуй!

— А вам не известно, как это удалось Могенсену?

— Нет!

— Знали ли вы, что Могенсен задумал покончить с собой?

— Нет. Этого я не знал. А впрочем… Он делал какие- то туманные намеки. Но я не принимал их всерьез.

— Что он говорил? Будьте добры ответить точно!

— Говорил странные вещи. Будто он хочет нанять самолет и выброситься из него. Что он отправится «на небеса» на воздушном шаре. Могенсен говорил много такого, чему трудно было поверить.

— Когда вы ушли в последний раз со службы, из четырнадцатого отдела военного министерства, вы получили письмо. Его принес посыльный. Будьте добры сказать, от кого было письмо?

— От Могенсена. Он писал, что намерен покончить с собой, что теперь он может осуществить определенный план, что решил взорвать себя динамитом на Амагерском полигоне. Это было ужасное письмо… «Теперь я отправляюсь на небеса. Вы можете ползать по земле, я же поднимусь в более высокие сферы. Жизнью я не дорожу. И не доволен формами бытия. Я — последний философ и умираю, как грек».

— Какие это греки умирали таким способом?

— Могенсен всегда выражался очень странно. Он не желал подчиняться требованиям общества. В школе он учился хорошо, но в годы студенчества в нем как будто что–то сломалось.

— Что вы сделали с письмом?

— Разорвал, как только прочел.

— Очень жаль. А что вы сделали после того, как прочитали это необыкновенное послание?

— Я тотчас же ушел из министерства и отправился на Амагерский полигон. Надеялся, что поспею еще во–время.

— Почему вы не поставили в известность полицию? Вы не думаете, что дежурная полицейская машина очутилась бы там раньше вас?

— Да, это была оплошность с моей стороны. Но я не верил, что Могенсен действительно покончит с собой. Он ведь часто говорил подобные вещи. Кроме того, мне казалось, что времени еще достаточно. Он писал, что немедленно отправляется на полигон. А письмо было принесено

посыльным, так что времени прошло немного. И я ведь тоже сел в машину…

— Да, это нам известно, мы говорили с шофером. Пока ваши показания соответствуют фактам. А что вы сделали потом?

— Я пошел на то место, которое было указано Мо- генсеном. Туда, где Кальвебодская плотина упирается в Амагер… «Ты найдешь там дыру в земле!» — писал Мо- генсен.

— И что вы нашли?

— Там действительно была воронка. Я тотчас же понял, что произошло. Это было ужасное зрелище!

— Да, это мы знаем. И затем вы взяли свои часы и — разбили их вдребезги?

— Да, несколько раз бросил их о камень.

— Зачем?

— Чтобы кто–нибудь нашел осколки, и тогда полиция решила бы, что это мои часы и что я…

— Что вы сами взорвали себя на воздух? Немного наивно для человека, изучавшего действие взрывчатых веществ. Если бы у Могенсена в жилетном кармане были часы, от них ничего не осталось бы.

— Я не подумал об этом.

— Но вообще все это было очень основательно продумано. Когда вам пришло в голову обменяться ролями с Могенсеном?

— На полигоне. Когда я увидел, что произошло, и понял, что Могенсен разорван на мелкие куски, я подумал, что точно так же… что это могло бы случиться и со мной.

— Вы только тогда задумали исчезнуть, когда стояли на полигоне?

— Да. Окончательное решение я принял только там. Но,. конечно, я уже раньше немного… фантазировал на этот счет.

— Когда же вы начали фантазировать на этот счет?

— Когда я выиграл в лотерею деньги.

— И вам представился счастливый случай?

— Да, мне представился… случай!

— После этого вы написали прощальное письмо?.

— Да!

— Почему вы послали его в министерство, а не жене?

— Я не хотел, чтобы это известие поразило ее слишком внезапно. Я знал, как долго у нас в министерстве происходит обработка входящей почты. Проходит немало времени!

— Значит, вы хотели выиграть время! Так не будем говорить о ваших чувствах к жене, о бережном отношении к ней. Мы не очень–то верим в ваше сострадание. Ну, а теперь скажите, почему вы хотели бесследно исчезнуть?