Пропавший легион. Император для легиона

– О чем ты говоришь? – начал Марк и вдруг остановился на полуслове. Он вспомнил. Вспомнил двух часовых, которых обругал за то, что они заснули на посту перед личными покоями Маврикиоса. Старший из этих двоих был… Блемидес. Припомнил трибун и невероятную наглость, с которой врал Блемидес, когда его допрашивали, как он пытался переложить всю вину на Марка. После такого трудно было предположить, чтобы он питал добрые чувства к римлянам. А это означало…

Скавр позвал часового.

– Найди проводника и приведи его ко мне. Ему придется ответить на кое-какие вопросы.

Легионер выбросил вперед руку со сжатым кулаком в традиционном римском салюте и отправился выполнять приказ.

Нейпос и Сенпат Свиодо уставились на Скавра.

– Значит, на самом деле ты не очень-то доверял Лексосу, да? – спросил жрец.

Сделав вид, что не замечает его разочарования, Марк ответил:

– Доверял? Нет, не очень. По правде говоря, после всего, что случилось за последние месяцы, я напрочь забыл о существовании этого мерзавца. Но почему ты не сказал мне о нем еще неделю назад?

Нейпос с сожалением развел руками:

– Я полагал, что ты узнал его и простил.

– Великолепно, – пробормотал трибун. Такая забывчивость командира может дорого стоить его солдатам. Тревога Скавра превратилась в уверенность, когда он увидел, что часовой возвращается один.

– Ну?! – рявкнул он, не сумев скрыть свой гнев.

– Прости, командир, я нигде не мог его найти, – ответил легионер удивленно – в отличие от Гая Филиппа, трибун обычно не срывал свое плохое настроение на солдатах.

– Ну вот, дело сделано, – сказал Марк с отвращением и хлопнул себя кулаком по бедру. Только абсолютный идиот мог привести в отряд такого человека.

Теперь, когда Блемидес исчез, стало ясно, что его месть была тщательно продумана заранее.

То, что он сразу не узнал Блемидеса, наполнило трибуна отвращением к самому себе. Он терпимо относился к чужим ошибкам – в конце концов, людям свойственно ошибаться, однако собственные промахи наполняли его гневом еще более жутким, чем тот, что он выплескивал на врагов во время боя. Трибун собрал свою волю в кулак, пытаясь подавить бессмысленную ярость. Прежде всего нужно подумать о том, как избежать гибельных последствий допущенной им ошибки. Во-первых, необходимо выяснить, что происходит вокруг.

– Пакимер!

– Кажется, я уже начинаю привыкать к такому тону, – сказал катриш, появляясь перед трибуном. – Ну, что случилось на этот раз?

Марк с горечью усмехнулся.

– Возможно, ничего, – сказал он, не веря этому ни на секунду. – А возможно, очень многое.

Он коротко объяснил, что произошло, Пакимер выслушал трибуна без комментариев и только присвистнул:

– Думаешь, он предал нас?

– Боюсь, что так.

Катриш кивнул:

– И поэтому ты позвал меня? Пора посылать людей в погоню, не так ли?

В его голосе не было суровости. В нем опять звучала легкая насмешка, с которой катриши привыкли смотреть на жизнь.

– Хорошо, я пошлю несколько всадников на разведку, пусть узнают, что творится впереди. И еще один отряд – ловить нашего дорогого друга Блемидеса, хотя вряд ли ребятам удастся его настичь.

Увидев, как Марк вздрогнул, услышав это имя, он добавил:

– Ни один человек не может знать все на свете, этого не дано даже самому Фосу. В противном случае здесь не было бы Скотоса.

Мысль эта успокоила трибуна, но задела Нейпоса. Вера катришей была такой же свободной и легкой, как и они сами. Пакимер ушел, прежде чем жрец сумел выразить свой протест словами. Нейпос был хорошим человеком, гораздо более терпимым, чем многие другие жрецы, но были пределы терпимости, которые и он не смог бы перешагнуть. «Интересно, – подумал Марк, – как бы ответил на реплику катриша патриарх Бальзамон? Скорее всего, он просто расхохотался бы от всего сердца».

Трибуну не оставалось ничего иного, как ждать возвращения разведчиков. Отряд, посланный в погоню за Блемидесом, вернулся первым – поиски беглеца не увенчались успехом, и Марка это нисколько не удивило. Берега высохшего русла были испещрены вымоинами и кавернами, в каждой из которых мог укрыться видессианин.

Благодаря разведчикам весть о побеге проводника быстро распространилась по лагерю. Скавр знал, что это произойдет, но в данном случае слухи играли ему на руку: если солдаты подозревают что-то неладное, враг не застигнет их врасплох. И если то, чего опасался трибун, было правдой, очень важно, чтобы они были готовы быстро ответить ударом на удар.

С востока примчались катриши и, соскочив с коней, бросились к Пакимеру, ни слова не сказав окружившим их солдатам. Всадники Пакимера не знают римской дисциплины, но действуют весьма слаженно, в который уже раз отметил про себя трибун. Между тем известия, привезенные разведчиками, были явно неутешительными – покрытое шрамами лицо их командира утратило свое спокойное выражение.

– Так плохо? – спросил Марк.

– Да, – подтвердил Пакимер мрачно. – Соседняя долина кишит йордами, мои парни считают, что их в два-три раза больше, чем нас, будь они прокляты.