Пропавший легион. Император для легиона

Первый насильник умер сразу, как только попытался вскочить на ноги. Марк перерезал ему горло. На мгновение трибун пожалел о том, что это животное погибло так легко и быстро, но приятель убитого оказался более крепким орешком. Хотя он и выглядел как обычный уличный разбойник, в руках его сверкал не кинжал, а короткий меч, и с первого же удара бандит дал понять, что владеть оружием он умеет. Противник римлянина занял чисто оборонительную позицию и, казалось, только ждал момента, чтобы удрать. Но когда он попытался это сделать, женщина дернула его за ногу, и насильник упал. Меч Скавра поразил его еще до того, как он успел коснуться травы. И если об убийстве толстого вора, утащившего его меч, Скавр сожалел, то сейчас он не чувствовал ничего, кроме удовлетворения.

Он наклонился, вытер меч о рубашку убитого, затем повернулся к женщине:

– Спасибо, девочка. Этот ублюдок мог бы удрать, если бы не твоя…

И в изумлении замолчал. Перед ним была Хелвис. Она смотрела на него, в первый раз увидев лицо своего спасителя.

– Марк? – сказала она, все еще сомневаясь. Затем, всхлипнув, она бросилась ему на шею. Руки Марка сами собой крепко прижали ее к груди. Нежная кожа на ее спине была шелковистой и все еще хранила холод травы, на которую ее швырнули. Хелвис дрожала в его руках.

– Спасибо, о, спасибо, – все время повторяла она, уткнувшись лицом в его плечо. Через секунду она добавила: – Ты в доспехах, ты меня совсем раздавил.

Скавр смутился и ослабил объятие. Но она не отодвинулась, она продолжала прижиматься к Марку.

– Во имя твоего Фоса, что ты здесь делаешь? – требовательно и резко спросил трибун. – Я думал, что ты в безопасности, в казарме намдалени в дворцовом комплексе.

Но именно из-за Фоса она и находилась здесь. Она решила отметить праздник… Неужели это было только вчера? Марк подумал, что с тех пор прошла целая вечность. Она выбрала для этой цели не тот храм, что был возле казармы, а другой, находившийся в южной части Видессоса. Это была святыня, очень памятная для Намдалена, поскольку она посвящалась святому, который жил на острове Намдален примерно триста лет назад, до того как северяне захватили его родную землю.

Хелвис продолжала:

– Когда начался мятеж и толпы вопили: «Выкопаем кости Игроков!», я потеряла надежду возвратиться домой целой и невредимой. Я знала, что мои земляки разбили лагерь у залива, и решила пробиться к ним. Прошлую ночь я провела в заброшенном доме. Когда вопли толпы раздались рядом, я снова решила спрятаться. Ворота были настежь открыты… – сказала она, горько усмехнувшись. – К сожалению, я не сразу поняла почему. Эти… – Она не вымолвила этого слова и только вздрогнула при мысли о пережитом ужасе. – Эти грабили виллу, и я оказалась еще одной добычей для них…

– Все уже кончено, – сказал Скавр, приглаживая ее растрепанные волосы так нежно и мягко, как он гладил гривы испуганных жеребят.

Она вздохнула и придвинулась ближе. Только сейчас он вдруг увидел, что она полураздета и что их объятие становится чем-то большим, чем просто дружеский жест. Он склонил голову и поцеловал ее волосы. Она крепко прижимала ладони к его шее. Тогда он поцеловал ее губы, кончики ушей, затем скользнул по шее и коснулся обнаженной груди. Зашуршала и упала в траву юбка. Снять доспехи было намного труднее, но и от них они избавились довольно быстро. На мгновение он подумал о своих сражающихся солдатах, но в эту минуту воинская дисциплина всего мира не могла остановить его, и Марк упал в траву к женщине, которая его ждала.

Им казалось, что их любовь возрастет многократно, когда они ближе узнают друг друга. И сейчас они чувствовали некоторую неловкость, словно каждый из них не был уверен, что сможет понравиться другому. Несмотря на все колебания, для трибуна это была самая сладкая близость, которую он когда-либо испытывал. Он чувствовал себя таким счастливым и даже не заметил, что имя, которое выкрикнула Хелвис, не было его именем.

Больше он не хотел ничего, только быть рядом с ней, вечно лежать в этой траве, слушать эту глубокую тишину. Но угрызения совести становились все сильнее, и отделаться от них он не мог. Марк остро чувствовал вину за то, что проводит время в наслаждениях, когда его солдаты приняли бой. Он попытался забыть о них в очередном поцелуе, но легче ему не становилось.

Доспехи никогда не казались ему тяжелее, чем в эту минуту. Он снял с убитого рубашку и отдал ее Хелвис, затем, подумав, дал ей и меч убитого.

– Жди меня здесь, моя любовь. Я думаю, что даже одна здесь ты будешь в большей безопасности, чем на улице. Я скоро вернусь, обещаю тебе.

Другая женщина, наверное, запротестовала бы, но Хелвис видела, что такое бой, и знала, что это опасно. Она поднялась и провела пальцем по его щеке до уголка рта.

– Да, – сказала она. – О да, возвращайся за мной скорей.