Пропавший легион. Император для легиона

Немногие из римлян спали в ту ночь. Они сидели возле своих палаток, глядя в страшное небо, и, подобно всем людям на земле, пытались дать незнакомым звездам привычные имена – Мишень, Баллиста, Саранча. Это продолжалось всю ночь по мере того, как новые звезды сменяли друг друга на небосклоне. Восток стал белесым, затем порозовел. Лес перестал казаться густой темной массой, стали видны деревья, кусты, лишайники, ничем не отличающиеся от галльских, если не те же самые. Взошло солнце, и оно тоже было таким же, как всегда.

И в этот момент что-то блеснуло в кустах, а вслед за вспышкой кто-то выкрикнул фразу на непонятном языке.

2

По тому, как незнакомец уверенно шел через кусты, раздвигая их в стороны, Марк догадался, что это не обычный лесной разбойник, а человек, ощущающий за спиной силу закона. Это было заметно и по его уверенной походке, и по широко расправленным плечам, внимательному взгляду. Одно то, что он вышел на поляну один, не придавая значения тому, что оказался лицом к лицу с более чем тысячью человек…

– Ты прав, – сказал Гай Филипп, когда трибун поделился с ним своими соображениями. – Он не один, хотя на его месте я не оставил бы в кустах свой лук. У него наверняка неподалеку есть друзья, держу пари.

Так оно, видимо, и было, потому что воин остановился на расстоянии полета стрелы и выжидал, скрестив руки на груди.

– Поглядим, что он скажет, – предложил Марк. – Гай, ты пойдешь со мной. И ты, Виридовикс: может быть, он говорит по-галльски. Горгидас!

Врач закончил перевязку и только тогда поднялся.

– А я зачем тебе нужен?

– Я не очень-то полагаюсь на свой греческий.

– Ладно, иду, – ответил врач.

Трибун взял с собой еще Адиатуна, офицера пращников. Почти все его солдаты были родом с Балеарских островов у побережья Испании и говорили на местном языке. Один из легионеров, который немного знал сирийский и армянский языки, тоже присоединился к группе. Кто знает, может быть, это пригодится, решил Марк. Маленькой группы достаточно. Еще несколько человек – и незнакомец решит, что они хотят напасть на него.

Как бы в подтверждение его мыслей, пришелец отступил на шаг. Но Марк и солдаты приближались медленно, вытянув руки и показывая, что в них нет оружия. Поколебавшись с минуту, незнакомец повторил их жест и тоже стал приближаться. Он остановился в трех метрах и сказал что-то, что могло означать: «Будем говорить на этом расстоянии».

Он разглядывал их с большим любопытством. Марк тоже был заинтересован. Местный житель был худощавым человеком среднего роста, тридцати пяти – сорока лет. У него был красивый нос, правильные, но слишком крупные черты лица и широкий лоб, из-за которого его лицо казалось треугольным. Кожа оливкового цвета стала бронзовой от загара, кое-где пролегли морщины. Марк заметил длинный шрам на левой щеке и еще один – над левым глазом. Негустая борода была темной, с несколькими нитями серебра. Но несмотря на эту неухоженную бороду, он походил на римлянина даже больше, чем на грека. Кольчуга его доходила до бедер, но в отличие от римской она была с рукавами. Поверх нее человек носил зеленого цвета куртку из легкой ткани. Шлем, сделанный из легкого металла, был круглым, вроде тех, что в Риме носят купцы из Иудеи и восточных провинций. Легкая кольчужная полоса, свисавшая со шлема, прикрывала шею, а металлическая накладка защищала нос. Небольшой круглый щит за спиной, сабля на боку, шпоры на кожаных сапогах – все это подтверждало догадку о том, что он всадник.

Солдат спросил что-то, что, видимо, означало:

– Кто вы, люди, и что вы здесь делаете?

Марк покачал головой и ответил по-латыни:

– Мы знаем о тебе не больше, чем ты о нас.

Местный житель развел руками и пожал плечами, а затем попытался заговорить с ним на другом языке. С тем же успехом. Римляне перепробовали почти все языки, которые знали, но ни к чему так и не пришли. Наконец воин в раздражении поморщился. Он обвел рукой вокруг и дважды повторил:

– Видессос.

Затем он ткнул пальцем в Марка и показал рукой на римский лагерь, приподняв вопросительно брови.

– Рим, – ответил трибун.

– Ты и меня включил в число римлян, – заметил Виридовикс. – Позор на мою голову!

– Да, мы так считаем, – сказал Гай Филипп.

– Хватит вам пререкаться, – цыкнул на них Роргидас. – Я не более римлянин, чем ты, мой длинноусый друг, но нам нужно объясняться с этим незнакомцем как можно проще.

– Спасибо, – сказал Марк. – Мы римляне, – повторил он.

Видессианин внимательно следил за их разговором. Теперь он показал пальцем на себя и сказал:

– Нэйлос Зимискес.

После этого Скавр и его товарищи назвали свои имена. Виридовикс проворчал:

– Можно поперхнуться, выговаривая такое имечко, как Зимискес.

Но для Нэйлоса не легче было произнести «Виридовикс, сын Дропа».

Зимискес снял с себя пояс с мечом и положил его к своим ногам. Крик предупреждения донесся из чащи, но он приказал своим людям молчать, властно махнув рукой. Он указал на меч, на себя, на Марка и сделал отрицательный жест.

– У нас тоже нет с собой оружия, – согласился Марк, сообразив, что даже если сами слова непонятны, то интонацию-то поймут всегда.