Пропавший легион

Расспрашивая прохожих, они дошли до Форума Паламас. Здесь Марка снова стали осаждать любопытствующие, раздражая его своей назойливостью. От изумления Апокавкос широко раскрыл рот, когда узнал, что его спутник сражался с Авшаром на мечах.

— Я пару раз видел этого гадючьего сына в битве, когда он командовал армией кагана Вулгхаша, разгромившей нас. Он один стоит половины армии, он скользкий, как угорь, и страшно хитрый. Он разнес наш отряд в клочья.

Барки, площади и здания, составлявшие дворцовый комплекс, поразили его еще больше.

— Теперь я знаю, чего мне ожидать в будущем, — заметил он. — Оно выглядит совсем светлым, даже если это смерть. Клянусь лучами Фоса! И я буду жить прямо возле дворца? Ты можешь себе это представить? Невероятно!

Марк был уверен, что Апокавкос больше разговаривает сам с собой, чем с ним.

Добравшись до римской казармы, они увидели возле нее Зимискеса и Виридовикса, занятых игрой, напоминающей шашки. Многие легионеры (в том числе и галл) очень полюбили эту военную игру видессиан. В отличие от тех игр, которые они знали в Риме, эта требовала не удачи, а лишь ума и опыта.

— Я рад, что ты пришел, — сказал Марку Виридовикс, смахивая фигуры с доски. — Теперь я могу сказать нашему другу: «я в конце концов побил бы тебя», — и никто не сможет назвать меня лжецом.

Но трибун видел, как мало продвинулись фигуры Виридовикса и как много их осталось у Зимискеса. Видессианин, конечно же, держал партию в своих руках, и все трое хорошо знали это (нет, четверо — если приподнятые в удивлении брови Апокавкоса что-нибудь означали). Зимискес хотел что-то сказать, но Виридовикс перебил его:

— Где ты нашел это пугало? — спросил он, указывая пальцем на Апокавкоса.

— Длинная история. — Римлянин повернулся к Зимискесу. — Нэйлос, я рад, что вижу тебя. Я хочу, чтобы ты взял под свою команду этого парня. — Он назвал его имя и познакомил с остальными. — Корми его сытно, дай ему одежду, оружие и место в казарме. Он будет нашим первым почетным римлянином. Он… Что случилось? Ты выглядишь так, словно сейчас загоришься.

— Скаурус, я сделаю все, что ты говоришь, а детали ты объяснишь мне позднее. Утром от Императора каждый час приходили посыльные. Думаю, что это имеет отношение ко вчерашнему.

— Так-так, — буркнул Марк. Это несколько меняло дело. Для города он был героем дня, но Императору могла не понравиться схватка с послом соседней державы.

— Интересно, в какую историю я вляпался из-за вчерашнего? Фостис, отправляйся с Зимискесом. Мне нужно побриться (он все еще отказывался отпускать бороду), помыться и переодеться.

Следующий гонец от Императора прибыл, когда Марк соскабливал последние клочки щетины под подбородком. С плохо скрываемым нетерпением он ждал, пока Марк примет ванну, наденет чистый плащ.

— Давно пора, — проворчал гонец, когда Марк вышел из комнаты, хотя оба они знали, как быстро трибун привел себя в порядок.

Посланец провел его мимо Палаты Девятнадцати Диванов, мимо Большого Тронного Зала с громадными дверями, украшенными чеканной бронзой, мимо двухэтажного здания казарм (возле него прогуливались намдалени, но Хемонда Марк среди них не увидел) и через сад, где росли вишневые деревья и розовые лепестки устилали землю. Наконец они вступили в спрятанное в глубине сада здание — личные покои императорской семьи, как понял Марк. Он немного успокоился. Если бы Маврикиос хотел наказать его серьезно, он сделал бы это открыто, и честь Казда была бы таким образом спасена.

Двое ленивых часовых (оба, несомненно, видессиане) сидели на ступеньках лестницы, ведущей в личные покои повелителя. Они сняли свои шлемы и наслаждались теплыми лучами солнца: имперцы любили позагорать. Часовые, видимо, хорошо знали гонца, сопровождавшего Марка, потому что даже для видимости не спросили его, кто и зачем идет к Императору.

Сразу же за порогом Марка встретил мажордом в кафтане малинового цвета с золотым орнаментом в виде летящих журавлей. Он вопросительно взглянул на римлянина.

— Да, именно этот, — сказал посыльный. — Потребовалось немало времени, чтобы найти его, верно?

И не дожидаясь ответа он ушел, чтобы сообщить Автократору о прибытии трибуна.

— Прошу следовать за мной, — сказал мажордом. Его голос был скорее контральто, чем тенор, а щеки — гладкими, словно у женщины. Как и многие слуги при дворе Видессоса, это был евнух. Марк подумал, что в восточных царствах его собственного мира евнухов ценили по той же причине, что и здесь, — они не могли стать владыками царства, потому что у них не могло быть детей. И тем не менее им не очень доверяли из-за их постоянного близкого контакта с особами, приближенными к Императору. Разумеется, и у этого правила могли быть исключения.

Длинный коридор освещался солнечным светом, льющимся через решетки в потолке, сделанные из алебастра. Когда облака набегали на солнце, мягкие лучи бледнели. Это напоминало игру солнечных бликов на воде.