Пропавший в чёрном городе

– Конечно, я лучше всех в классе прыгаю! А ещё… Ещё у пионеров есть своё приветствие – салют. Если поднять руку, вот так, чуть выше головы, то это обозначает, что пионер ставит общественные интересы выше личных. Если кто-то говорит пионеру: "Будь готов!", то он обязательно должен ответить: "Всегда готов!"

– Всё, пришли. Теперь ты помолчи немного, потерпи.

Свой пропуск на комбинат Мишка ещё не сдал.

Знакомая вахтёрша на проходной, пожилая строгая тётенька, улыбнулась ему.

– Сестрёнка, что ли?

– Да, в пионеры её сегодня принимают!

– Проходите, проходите… Там, в ткацком цеху, ваших уже много собралось.

Комбинат гудел и грохотал.

Варька притихла.

– А здесь всегда так шумят?

– Всегда. Это же работа.

Ещё с начала осени, как только Мишка стал работать и учиться на комбинате, он частенько забегал к маме в цех по какой-нибудь семейной надобности, что-то спросить или сказать, поэтому уверенно шагал по улицам комбината к её ткацкому цеху.

– Ой, какое здесь всё красное!

Варя вертела головой по сторонам, хохотала.

– Мишка, это здесь наша мама работает?!

– Да. Она в этом цеху самая лучшая.

Действительно, и вход в цех, и его длинные широкие коридоры, и огромный рабочий зал были, как на праздничной демонстрации, украшены большими красными флагами.

– Вот, смотри, это всё для вас, для пионеров!

Постороннего народа, взрослых, мальчишек и девчонок, в цеху было не очень уж и много, Мишка удивился.

– Варя, а сегодня что, только ваш класс будут здесь принимать?!

– Наш и ещё один…

Все приглашённые толпились у входа на второй этаж, робея, весело переглядываясь, здороваясь, улыбаясь.

Станки стояли в цеху длинными ровными рядами, целыми улицами.

Они ещё несколько минут шумели, крутились их рабочие барабаны и нижние рулоны с навёрнутым блестящим алым шёлком, потом всё механизмы окончательно замолкли. Остановились в проходах тележки с материалами.

Всё было приготовлено и хорошо, правильно продумано.

Детей выстроили в начале зала в несколько рядов, за ними стояли радостные родители, а перед всеми приглашёнными, в нескольких шагах, была устроена небольшая трибуна.

– Товарищи!

Мишка знал начальника маминого цеха, она ему как-то показывала этого пожилого, солидного дядечку.

Начальник на трибуне бодро взмахнул рукой, заулыбался.

– Товарищи дети! Дорогие наши октябрята, будущие пионеры! Сегодня, в такой очень важный в вашей жизни день, мы пригласили вас к нам в гости, чтобы в торжественной и, одновременно, в рабочей обстановке, показать, как работают здесь ваши матери и отцы, старшие братья и сестры, какие они настоящие, заслуженные труженики, как хорошо они стараются, как ответственно относятся к своему труду, как много делают для нашей страны, для великого Советского Союза! Все мы, взрослые, надеемся, что и вы, когда станете постарше и закончите учиться в школе, придёте работать к нам на комбинат и смените своих родителей, бабушек и дедушек за этими замечательными станками!

Начальник цеха ещё раз по-доброму улыбнулся, достал из кармана пиджака платок, вытер потную шею.

– А теперь, уважаемые дети, с напутственным словом перед вами выступит заслуженный работник комбината, самая знаменитая ткачиха нашего цеха…

Голос своей сестрёнки Мишка узнал бы и из тысяч голосов.

Где-то в первых, детских, рядах Варюха кричала громко, звонко, нисколько никого не стесняясь.

– Мама, мамочка! Смотрите, смотрите! Это же моя мама! Видите, это она самая заслуженная и лучшая! Я же знала, знала!

Все взрослые засмеялись, начали аплодировать.

Мама тоже встала на трибуну, но не так быстро и уверенно, как начальник цеха, а немного устало и спокойно.

Она не переодевалась специально для выступления, а была в рабочем синем халате, в белой косынке.

– Даже не знаю, что сейчас вам, ребятишки, сказать, чего пожелать в первую очередь… Главное дело для нас, взрослых, чтобы у вас, наших детей, всегда было мирное небо, никогда не было злого горя, чтобы ваша жизнь была хорошей и счастливой, чтобы все вы хорошо учились, слушались старших и ничем не огорчали бы своих родителей! Сейчас, когда закончилась эта проклятая война, вы обязательно должны быть счастливы!

Мама помолчала, вытерла глаза.

– … Я пришла работать на комбинат в тяжёлые прежние времена, маленькой девочкой. Детство у нас, моих братьев и сестёр, было нелегкое, наша мама болела, вот поэтому я и не доучилась вовремя в школе. Мастера брать меня на работу не хотели, боялись, что до ткацкого станка не достану, я их уговорила, обещала подрасти.

Я работала, тянулась за стахановками, перевыполняла нормы. Училась в вечерней школе, поступила в техникум. Делала различные ткани, вот, ваши галстуки… В войну мы с подругами ткали здесь, на комбинате, парашютный шелк, работали сутками, себя не щадили. Дети у меня хорошие…

Мама улыбнулась.

– Помогали во всём. Росли понемногу, учились, вот, сегодня мою младшую, дочку, Вареньку, здесь принимают в пионеры. Вот…

Не выдержала, отвернулась, заплакала, махнула рукой, ушла с трибуны.

Подруги-ткачихи, все тоже в халатиках и косынках, окружили её в сторонке, принялись успокаивать.

– Мама, мама, я здесь!