Пропажа государственной важности

— Что-то жарко стало, — обтер салфеткой вспотевший лоб Палицын и, схватившись за приборы, уткнулся в опустошенную минутой назад тарелку. На его счастье, подоспел официант с вареными раками, водрузивший наполненное ими блюдо перед носом Кондратия Матвеевича.

— Пиво холодный или комнатный температур, господин, принести? — услужливо кланялся он.

— Холодное, да поживей, татарская[22] рожа, — дал волю раздражению делопроизводитель МИДа. — И что? — вопросительно воззрился он на Чарова.

— В каком смысле «что»? Извольте выразиться яснее!

— Я имел сказать, э-э-э… убийцу нашли, что свидетели говорят? — сбивчиво уточнил он.

— Свидетелей опрашивает следователь сыскной полиции, а вот мотив преступления мне не ясен.

— Может, деньги или ценные вещицы при нем имелись на момент э-э-э… совершения злодейства?

— В том-то и загвоздка, что деньги и ключи при нем остались. Одно только странно…, — сделал паузу Сергей и выразительно глянул на собеседника.

— И что? — без зазрения совести лез в тайны следствия Кондратий Матвеевич.

— Исчез бывший при столяре ящик с инструментом, а также, что весьма загадочно, ключи, бывшие при покойном, совершенно не подошли к воротной двери, кою он пытался безуспешно отпереть и перед которой его убили.

— Ящик с инструментом? Ключи? — нервно моргая и едва поспевая за мыслью собеседника, машинально повторил Палицын.

— Я опросил полового из кухмистерской, куда часто заглядывал покойный. Заходил он туда, кстати, и перед смертью. Так вот, половой показал, что видел при столяре оный ящик.

— И?.. — кровь отхлынула от его лица

— Опять вы за старое, Кондратий Матвеевич! Прямее мысли свои излагайте! Небось, у себя в Департаменте приучились загогулины хитроумные в дипломатических нотах выписывать, дабы их истинный смысл сокрыть, — сделав лукавую мину, погрозил ему пальцем Чаров.

— Я э-э-э… желал узнать, отчего вы сказали «странно», когда упомянули, касательно инструмента?

— Да потому, как едва ли подобный предмет мог послужить первопричиной, мотивом убийства. Тут собака в другом месте зарыта. Столяра не за инструмент убили.

— Полагаете, причина в ключах, кои к воротной калитке не подошли?

— Убежден. Бывшие при нем ключи, как и должно, оказались от занимаемой им квартиры. Получается, столяр пытался отпереть дверь заведомо не годившимся ключом, иными словами, отпереть своим ключом чужой замок, что совершенно против логики.

— Стало быть… — заметно чаще заморгал Кондратий Матвеевич.

— Стало быть, кто-то попросил помочь ему отпереть дверь в той подворотне. И когда Антип возился с замком, засадил ему топором по темечку, а после, для верности, ножом под лопатку вдарил. Тем паче, половой показал, что вчера вечером Михеев, так звали мастерового, — невзначай метнул изучающий взгляд в Палицына он, — был в кухмистерской не один, а с каким-то человеком из благородных. Вот кого искать надо!

— М-да… может, вы и правы, — ерзая на стуле, неопределенно протянул делопроизводитель МИДа.

Далее разговор не заладился. Основательно хлебнув пива и закусив раками, Кондратий Матвеевич засобирался домой. Чаров не стал его удерживать. Условившись днями встретиться накоротке, они распрощались.

«А провокация удалась! Ишь, как засуетился! Чутка прижать, и он мне все, как на духу, выложит. Ну не должен человек так мельтешить, коли совесть у него чиста. Даже до кофея с ликером не досидел. И какие у него обстоятельства вдруг образовались?» — провожая взглядом спешившего на выход Палицына, самодовольно усмехался Чаров, завороженно любуясь пламенем камина.

— Девятый час, однако, пора и честь знать, — он подозвал официанта и, уплатив по счету, вышел из ресторации.

Глава 9. Дядюшкины советы

Объятый вечерней зарей золотой купол Казанского собора плыл в облаках. Ветер стих, не избалованная погожими днями столичная публика высыпала на Невский и, чинно прогуливаясь по проспекту, заглядывалась на вывески и витрины. Поддавшись царившему настроению праздности и довольства, Сергей двинулся в сторону Полицейского моста, решив прогуляться до Адмиралтейской площади, а уж там взять конку. Окидывая проходящий люд равнодушно спокойным взором, его внимание привлекла пара молодых людей, смазливых и юных, с набеленными тонкими лицами и невинно улыбавшимися глазами, стоявших по разные стороны газового фонаря. Одна из запряженных гнедой двойкой бричка остановилась, и сидевший в ней рыжеусый господин весьма респектабельного вида, поманил одного из юнцов. Через минуту бричка тронулась, только везла теперь двух пассажиров. «Господину в сюртуке и цилиндре, небось, приспичило заехать под хвост шелковому мальчонке, иль может, все будет наоборот? Поди, разбери, кто из них бугр, а кто бардаш?»[23] — следовал выбранным маршрутом Чаров. Перед Полицейским мостом ему повстречалась карета Валуева. Узнавший его кучер натянул вожжи, и из-за приоткрывшейся дверцы высунулось нахмуренное лицо министра.

— Сергей! Вот, не ожидал! — искренне обрадовался Валуев.

— Счастлив лицезреть вас в добром здравии, дядюшка!

— Куда стопы направляем?