Пропажа свидетеля

- Это нам Калганов рассказывал, - пояснил бригадир Конькову. - Зимой, говорит, охотились с Кончугой. Стадо кабанов подняли. Я, говорит, убил трех, а Кончуга шесть штук. Снег лежал глубокий. Как вывозить кабанов? Прямо беда. Я, говорит, пошел в деревню за лошадью. Пятьдесят верст просквозил на лыжах. Нет лошадей - все в извоз ушли. Я в райцентр, говорит, подался. А Кончуга посадил всю свою семью на нарты и на четырех собаках привез к убитым кабанам. Раскинул палатку и пошел пировать. Пока, говорит, я лошадь нашел, пока приехал - он уже пятую свинью доедал.

Все засмеялись, и только Кончуга невозмутимо посасывал свою трубочку и смотрел в огонь, будто и не слушал никого.

- У кого ж это рука поднялась? - опять с горечью, покачав головой, спросил пожилой рабочий.

- Кто-нибудь из вас видел вчера вечером мотор на реке? Никто не проезжал тут? - спросил Коньков.

- Вроде бы тарахтел мотор, - сказал бригадир. - Да мы спали в палатке.

- А Николай с Иваном? - воскликнул пожилой рабочий. - Они же долго у костра возились, картошку чистили, рыбу.

- Николай! - крикнул бригадир, обернувшись к палатке.

Но высунутые из палатки ноги в шерстяных носках и не шелохнулись.

- Во зараза! Уже успел заснуть, - удивился бригадир.

- Сейчас я его подыму, - сказал парень с облупленным носом и, схватив дымарь, строя всем уморительные рожи, стал на цыпочках подкрадываться к палатке.

Перегнувшись через лежащего и просунув дымарь в палатку, парень начал качать ручку дымаря. Через минуту из палатки во все дыры повалил густой дым, как из худой печной трубы. Потом оттуда раздался протягновенный мат, прерываемый чихом и кашлем, и здоровенный верзила, протирая глаза, высунул из палатки взлохмаченную голову. Увидев беловолосого с дымарем, крикнул:

- Ты чего, спятил?!

- Это ж я паразитов выкуривал, - ответил тот и, кривляясь, стал отступать к костру.

- Ах ты, химик! - заревел верзила. - Я те самого раздавлю сейчас, как паразита.

Не успел разбуженный встать на ноги, как беловолосый бросил дымарь и дал стрекача в таежные заросли.

- Ладно тебе ругаться, Николай! - сказал бригадир, едва скрывая улыбку. - Дело есть к тебе. Вон лейтенант поговорить с тобой хочет.

Заметив Конькова, Николай заправил рубаху и подошел к костру.

- Вы вчера вечером не видели моторной лодки на реке? - спросил опять Коньков. - Или ночью, под утро.

- Слыхал мотор... И вроде бы не один. Да уж в палатку залез. - Он силился что-то вспомнить, морщил лоб, шевелил бровями и вдруг воскликнул: - Стой! А Иван-то еще на берегу сидел. Рыбу разделывал.

- Что за Иван? - спросил Коньков.

- Это кашевар наш, Слегин.

- А где он?

- Черт его знает! Вот сами ждем, - сказал бригадир. - Пришли на обед, а его нет. Утром пошел на Слюдянку хариусов ловить.

- А где эта Слюдянка? - спросил Коньков.

- Да километра два отсюда будет до нее. Речка. Чистая такая. Форели в ней много.

- Когда же он придет?

- А кто знает? Он у нас заводной, - ответил бригадир и снова выругался. - Если рыба клюет, до вечера просидит. Зато уж без добычи не приходит. Тут с него хоть три шкуры дери. Улыбается, как дурачок: крючок, мол, зацепился за тайменя, чуть в горы не увел. А я вот хариусов по дороге подбирал. Все тайменя обещает принести. Мы уж привыкли к его выходкам и не ждем его. Сами вон обед варим, - кивнул бригадир на кипящий котел.

- Эх, работенка! - сказал Коньков, откидываясь на спину и закладывая ладони на затылок. - Устал, будто чертей гонял. С трех часов утра на ногах. Не везет!

- Зачем не везет? Можно найти кашевара, - сказал Кончуга.

- Где ты его найдешь?

- Я схожу, такое дело.

- Разминешься, - сказал бригадир. - Иван выбирает места укромные.

- Почему разминешься? - возразил Кончуга. - Тайга не город, здесь все, понимаешь, видно.

- Пусть сходит, - сказал пожилой рабочий. - Иван уж там засиделся.

- Ну, валяй! - отпустил Кончугу Коньков. - Только смотри сам не заблудись.

- Смешной человек, понимаешь, - Кончуга пыхнул трубочкой, встал, закинул карабин за спину и ушел.

- А вы отдохните, Леонид Семенович, - предложил Конькову Дункай. - В лодке у нас медвежья шкура.

- Зачем в лодке? Вон лезь в палатку. Там надувной матрац, - предложил бригадир. - А хочешь - лезь под полог.

- Я и в самом деле малость вздремну, - сказал Коньков и полез в палатку.

Заснул он быстро, как в яму провалился. Ему снился сон: будто он еще мальчишкой идет полем, по высоким оржам; чем дальше идет, тем все выше становится рожь, наконец он скрылся в этих колосках с головой, и ему стало жутко оттого, что не видит и не знает, куда надо идти. И вдруг откуда ни возьмись налетают на него два лохматых черных кобеля, хватают его за штаны и начинают рвать их и стаскивать. Он смотрит по сторонам - чего бы найти и огреть этих кобелей, но нет ни камня, ни палки, одна рожь стоит вокруг него стеной. Он хочет ударить их кулаком, но не может: руки онемели от страха и не слушаются. Хочет крикнуть - язык не ворочается, и голоса нет.

- Да проснитесь же вы, наконец! - услыхал он над самым ухом и открыл глаза.

Над ним склонился Дункай и теребил его за брюки и за китель.