Пропустите женщину с ребенком

Но потом появился этот полковник… Вырос из ничего, прямо из осенней сырости.

Кристина увидела его и вдруг подумала, что муж должен быть именно таким, и никаким больше. На этого человека можно положиться, ему хотелось довериться, на него легко опереться… Он словно сам подставлял сильные руки и плечи. После бойкого, беспечного, беззаботного Виталия новый угрюмец казался очень надежным, несгибаемым, твердым, как советский молот. Впрочем, почему Ковригин жил легковесно? О своей судьбе и личном будущем он позаботился заблаговременно, женившись на Кристине. Да и насколько хороша эта прочность, жесткость и стойкость Одинокова? Кристина не задумывалась. Она искала противоположность Виталию, поняла, что, наконец, нашла, и обрадовалась, напрочь забыв о мудрой и нехитрой истине, гласящей о двух — ни меньше ни больше! — сторонах медали.

Егор нравился ей: мрачноватый неулыба с глазами цвета ноябрьского неба, неустроенная, мятущаяся душа, смятенно бредущая по миру, среди войн, смертей, крови в поисках чего-то своего, родного и близкого. Только почему ему вздумалось искать эту близость и теплоту на фронтах? Вот уж там ничего подобного нет, не бывает и не может быть… Странный фанатик защиты отечества и поклонник оружия… «Невольник чести»… Впрочем, как раз очень даже «вольник». Все добровольно, никто не заставлял, в военное училище не толкал и не запихивал…

К театру они приехали слишком рано. Кристина выкупила билеты — деньги ей тут же смущенно и неловко сунул в руку полковник. Потом они побродили по сентябрьской Москве. В теплом воздухе звуки расплывались, дробились на мелкие слабые полутона, истаивая в вышине. На улице Горького возле «Диеты» попрошайничал жалкий худой солдатик с багрово-нарывающими прыщами на щеках.

— Дожили! — проворчал Егор. — Визитная карточка столицы… И часто такое у вас?

Кристина пожала плечами. Она редко выбиралась из дому, обычно на машине, и действительно не знала, стоят ли возле магазинов попрошайки в военной форме, выклянчивая на сигареты и еду.

— Их кормят плохо. Я читала. И вообще у вас там, в вашей армии, немало беспорядков. Извините… Новобранцы бегут, Комитет солдатских матерей работает… Вы это и без меня знаете.

Егор покосился на нее и промолчал.

Солдатик смотрел на полковника испуганно: боялся, что его сейчас заметут и сдадут куда надо. Хотя у него есть законная увольнительная. Которая права на протянутую за подаянием руку не дает.

— Нищенствуешь? Дембель-то скоро, побирушка? — спросил у солдата Егор. — В казарме обирают или родителей нет? — Парень в страхе молчал. — И давно христарадничаешь? Ладно, великий немой, держи пятерку! А все-таки клянчить я тебе не советую. Плохо кончишь!

Они пошли по улице вверх. Егору хотелось объясниться или как-то оправдаться перед Кристиной. Он чувствовал себя неловко.

— Да ладно, может, его «деды» бьют… — задумчиво произнес он и так же предельно спокойно добавил: — А может, он сам «дед»…

Кристина улыбнулась.

В театре она то и дело ловила любопытные, внимательные, оценивающие взгляды со всех сторон. Их рассматривали и оценивали, взвешивали именно вдвоем, как пару. Кристина мысленно представила себя и Егора со стороны. Где тут зеркало?.. Но она и без него отлично сознавала, как хороши и впечатляющи они с полковником: эффектная, еще молодая женщина, стебельковой тонкости и нежности, украшенная дорогими тряпками и драгоценностями, на фоне оттеняющей и подчеркивающей ее слабость мощи и крепости коренастого военного, придерживающегося исключительно прямых линий. Они прекрасно дополняли друг друга, как разные компоненты коктейля.

Балет Одиноков смотрел равнодушно. Просто выполнял свой долг официального сопровождения.

— Вам не нравится? — не выдержала наконец Кристина. — Или вы просто не любите балет? Можно попросить папу взять билеты на любой спектакль в любой театр — в Малый, МХАТ, Вахтангова…

— Когда я учился в академии, — начал объяснять Егор, — часто пытался попасть в театры. Но редко удавалось достать билеты. А сейчас, видимо, как бы поточнее сказать, перерос и прежнее увлечение, и сам театр… Короче, остыл. У всякого огня есть свое расписание и наилучшее время для пожара. Утром он горит жарче, но почти не виден, зато в темноте даже издали отлично заметен самый жалкий, едва тлеющий костерок… Скажите, Кристина, а можно отпустить вашего водителя? Прогуляемся до вашего дома по ночной Москве? Я давно здесь не был, многое забыл. Устроим себе бродильный вечер… А шофер предупредит ваших, что мы придем позже. Вы не боитесь гулять ночью?

— С вами? — просияла обрадованная Кристина и окинула выразительным взглядом могучую фигуру полковника. — Хотя, помнится, вы мне рассказывали, как вас однажды отколотили и ограбили. Но по одному месту дважды не стреляют…

Егор покосился на нее исподлобья:

— Вы уверены? Только потому, что никогда не попадали под обстрелы… Эта расхожая поговорка про один выстрел в одну точку придумана людьми, далекими от войн и фронтов. Так как насчет водителя?

— Конечно, мы его отпустим. И пойдем пешком. Я сама как-то не решалась предложить.