Прорехи и штопальщики. Сборник рассказов

– Подвезти? – сумрачно спросил напарник, не отрывая взгляда от экрана.

– Не надо, я пешком до общежития, – так же хмуро ответила она.

На следующее утро, не в силах уже выносить гнетущего напряжения, Энца изо всех сил пнула Джека по голени под столом, а тот взвыл и даже с каким-то облегчением выругался. Изумленный Унро, который присутствовал при этом, попытался встрять и как-то примирить их, но увлеченные перебранкой напарники его не слушали, а там и всякое напряжение сошло на нет.

Оба старательно делали вид, что ничего не было, хотя желаемый Джеком результат был достигнут: медсестричка обиделась, и угроза в виде ее мужа исчезла с горизонта Джека.

Драконы, тараканы и мысли о будущем

*******

Дорогие читатели! Этот рассказ сам по себе содержит спойлеры, то есть моменты, которые могут испортить вам впечатление от прочтения романа "Истории Джека" (события в рассказе разворачиваются по времени между последней главой третьей части "Историй Джека" и эпилогом).

Писала я его для собственного удовольствия и чтобы утолить (или хотя бы попытаться это сделать) любопытство тех читателей, которым было интересно, что случилось с героями романа.

В общем, я вас предупредила. Если вы все же не испугались, то добро пожаловать!

*******

Сначала было сложно.

Страшно.

«Могло быть хуже, – строго говорил Джек, когда видел, что глаза напарницы наполняются тоской. – Всегда помни, что могло быть хуже».

Но это потом, когда он смог говорить. Сначала и говорить не получалось.

Когда пришел в себя, еще долго не мог понять, что он и где он. Помнил черную лужу и то, как они провалились во тьму.

И еще ослепительную звезду, которая падала к ним.

Тогда Джек подумал, что их вытащили. Он ведь был в больничной палате. Мерно пищали аппараты. Приходили и уходили врачи и медсестры в белом и зеленом. Джек вяло, смутно соображал, не в силах ни двинуться, ни заговорить. Следил глазами за движением людей, осознавая себя несколько мучительных минут, и снова проваливался в глухой сон.

Не было больно, не было тяжело, только в легких клокотало, словно воздух был слишком густ и тяжел для них.

Потом Джек думал, что его сразу могло бы насторожить отсутствие всяких амулетов на здоровье, которые обычно вешали на изножья коек и рисовали на потолках, но тогда он это не замечал.

Труднее было ночью. Казалось, что в сознании он был дольше, чем днем, и приходил в себя легче. Но все, что он мог ощущать – это вязкая полутьма, узкий луч света из-под двери и непрерывное ворчание машин за плотно закрытыми жалюзи.

Так было, пока не стала приходить она.

Ночью, бесшумно скользя по полу, оставляя щель в двери, за которой виднелся слабо освещенный коридор.

Днем, после первого обхода врачей.

Она садилась на стул рядом с койкой, сжимала руку Джека маленькими горячими ладонями. Если была ночь, то спала.

Если день, то говорила. Или читала вслух.

Джек думал, что он бредит.

Потому что все это было абсурдно.

«Мы в другом мире, – говорила она. – Тут нет чудовищ».

«Мы прошли сквозь барьер. Наверно, тебе хуже, потому что в тебе больше магии нашего мира. А во мне ее почти нет, и я очень быстро пришла в себя. Ну… я так надеюсь».

«Джек, здесь нет магии. То есть она есть, но люди ей не управляют».

«Джек, они сначала думали, что я сумасшедшая, потому что я сказала, кто я и чем занимаюсь. Потом, когда поняла, что тут к чему, я соврала, что мне все приснилось. Если ты меня слышишь, не повторяй эту ошибку».

«Тут все, как у нас. Очень похоже. Есть и машины, и компьютеры. Телефоны круче. Тебе понравится, какие тут игры на телефоне, Джек. Мне медсестры показывали».

«И тут февраль уже, куда-то пропали несколько месяцев, и года немного по-другому считаются».

«Так непривычно читать – почти все слова знакомые, а буквы не романского письма, а такие, как в империи».

«И маги у них тут считаются обманщиками. Как-то тут все в природе странно, магия отдельно течет, сама по себе. Она не связана с людьми».

«Может быть, это лучше всего. Здесь мы будем самыми обычными».

Когда он смог по-настоящему сфокусировать на ней взгляд и заговорить, Джек спросил:

– Кто ты?

Потом подумал и сказал:

– И кто я? Я не чувствую ног.

Правда, долго выдержать серьезную мину не удалось, настолько потрясенной выглядела Энца. Джек придушенно расхохотался.

– Попроще, – прохрипел он, чувствуя что зря смеется, потому что в горле и легких что-то забулькало. – Попроще, все в порядке. И ноги я чувствую, и тебя знаю. Долго я тут лежу?

И снова захохотал, а потом закашлялся.

– Тебя на видео надо было снимать, – просипел он. – Ну и лицо.

Энца, на лице которой действительно стремительно менялись выражения, от изумления до облегчения и возмущения, вскочила на ноги.

– Я сейчас… да я тебя!.. Да я думала, что ты уже не проснешься! А ты! Нашел время шутить!

Джек только отмахнулся – кашель пробирал до самых печенок, так что Энца снова испугалась.

– Я сейчас врача позову! – крикнула она и, не утруждаясь обходить койку, перемахнула через нее, чтобы нажать на кнопку у изголовья.