Пророчества Книги Даниила. Духовный взгляд на прошлое и будущее человечества

Из сказанного следует, что в «словах» (דברים <дэвари́м> – «речи»), составляющих Книгу Даниила, содержится как бы некий «шифр», «ключ» к которому будет дан лишь в последний период истории, именуемый «временем конца» (עת קץ <эт кец>).

Однако этот «шифр» сокрыт не в числовом, буквенном или каком-либо ином смысле «слов», а во всей целостной символической системе пророчеств: он заключен в образно-поэтических иносказаниях. В нашу эпоху, т. е. уже с наступлением «времени конца», этот смысл начинает постепенно проясняться. Однако он открывается лишь тем, кто упомянут в следующем стихе:

...

Многие очистятся, убелятся и переплавлены будут в искушении… (Дан. 12, 10)

Здесь содержится повторение сказанного в Дан. 11, 35 (см. толкование трех употребленных здесь глаголов в комментарии к упомянутому стиху). Однако контекст уже иной: очищение душ представлено как важнейшая цель всей мировой истории, поскольку речь здесь идет о ее завершении.

...

… Нечестивые же будут поступать нечестиво. (Дан. 12, 10)

Наряду с רבים <раби́м> – «многими», т. е. большинством душ, постепенно достигающих восхождения путем очищения в процессе мировой истории, существуют также души, упорные в своих злодеяниях, сознательно отказывающиеся расстаться с преступным образом жизни «из рода в род», т. е. многократно рождаясь на земле. Все предоставляемые им возможности исправления они употребляют лишь для умножения зла: «Труды праведного – к жизни, успех нечестивого – ко греху» (Прит. 10, 16). Память о злодеяниях, совершенных в прошлой жизни, нечестивый хранит в тайниках души – «подсознании», и отречься от былого образа действий он не желает:

...

С самого рождения отступили нечестивые, от утробы матери заблуждаются, говоря ложь.

Яд у них – как яд змеи, как глухого аспида, который затыкает уши свои

И не слышит… (Пс. 57, 4–6)

Приведенные слова псалмопевца нельзя понимать буквально: ведь грудные младенцы не способны грешить, а тем более – находящиеся «в утробе матери»! Однако нечестивая душа, возвращаясь на землю в новом теле, содержит в себе, подобно «яду змеи», прежние наклонности и пристрастия. И если она «затыкает уши и не слышит» предостережений, глуха к наставлениям Закона Божьего, в том или ином виде посылаемым ей в новой жизни, то ведет себя по-прежнему.

Апостол Петр весьма удачно сравнил такой образ жизни с поведением животных:

...

Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад.

Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи. (II Петр. 2, 21–22)

Поскольку души этих нечестивцев не покаялись, но остались на прежнем скотском уровне, то для них и вся мировая история, сквозь события которой они прошли, не стала вразумлением: урок прозвучал напрасно и не был ими воспринят.

Поэтому ангел и говорит далее Даниилу:

...

… И не уразумеет сего никто из нечестивых… (Дан. 12, 10)

Слова «сего» в оригинале нет. Выражение ולא יבינו כל־רשעים <вэ-ло йави́ну коль решаи́м> означает: «и не поймут все нечестивцы» – не поймут того великого урока, который преподан им на земле в течение целого ряда жизней (Иов. 5, 7; 33, 28–30; 38, 21).

...

… А мудрые уразумеют. (Дан. 12, 10)

«Мудрые» – так переведено המשכלים <ґа-маскили́м>, «вразумляющие». Ибо для тех, кто достиг познания истины в одной из своих земных жизней, в следующих существованиях открывается возможность просвещать других.

Таким образом, выражения данного стиха: «не уразумеют» (по отношению к нечестивым) и «уразумеют» (по отношению к «вразумляющим») относятся к уразумению смысла земных существований.

Земная реальность существует для «очищения, убеления и переплавки» душ; «уразуметь», в первую очередь, следует именно это, а уже потом – «времена и сроки», указанные далее, в стихах 11–12.

Возможность же постижения «времен и сроков» (Деян. 1, 7) в наши дни связана не столько с праведностью или нечестием, сколько с внимательным изучением пророчеств и сопоставлением их с историческими фактами.

...

Со времени прекращения ежедневной жертвы и поставления мерзости запустения пройдет тысяча двести девяносто дней. (Дан. 12, 11)

Здесь, при завершении книги, приводятся очень важные и масштабные исчисления.