Пророчества Книги Даниила. Духовный взгляд на прошлое и будущее человечества

«Тело его – как топаз, лицо его – как вид молнии; очи его – как горящие светильники, руки его и ноги его по виду – как блестящая медь, и глас речей его – как голос множества людей». (Дан. 10, 6)

Кем был ангел, явившийся Даниилу? Очевидно, это не Гавриил, ибо к явлениям последнего пророк «привык», и они уже не устрашали его (Дан. 8, 16–19; 9, 21–23). В то же время, ангел, явившийся на сей раз, привел Даниила в несказанный трепет (Дан. 10, 8–9 и 15). Это также и не Михаил, пришедший на помощь описанному здесь ангелу (Дан. 10, 13 и 21).

Мы можем лишь сказать, что Даниилу открылся «ангел лица Божьего», о роли которого в судьбах Израиля свидетельствует Исаия:

...

Во всякой скорби их Он не оставлял их, и ангел лица Его спасал их. (Ис. 63, 9)

Этот же ангел явился Моисею в пустыне перед тем, как сам Господь заговорил с ним из неопалимой купины:

...

И явился ему ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И воззвал к нему Бог из среды куста. (Исх. 3, 2–4)

Тот же ангел сопровождал сынов Израилевых в их странствиях после исхода из Египта:

...

Вот Я посылаю пред тобою ангела хранить тебя на пути и ввести тебя в то место, которое Я приготовил. (Исх. 23, 20)

По преданию, одно из имен этого ангела — מטטרון <Метатро́н> (возможно, восходит к греч. Μεθατρονος <Метатро́нос> – «[стоящий] при троне [Господнем]»). Он, как и ангел Михаил, является покровителем и защитником Израиля. Может быть, поэтому никто из спутников Даниила, кроме самого пророка, не смог выдержать явления этого ангела: окружавшие в тот момент Даниила люди, по-видимому, были персами, а не иудеями, и составляли его охрану.

...

И только один я, Даниил, видел это видение, а бывшие со мною люди не видели этого видения; но сильный страх напал на них, и они убежали, чтобы скрыться. И остался я один (Дан. 10, 7–8)

И самого Даниила явление столь высокого ангела настолько устрашило и лишило сил, что он говорит:

...

В оцепенении пал я на лицо и лежал лицом к земле. (Дан. 10, 9)

В оригинале сказано: הייתי נרדם <ґайи́ти нирда́м> – «впал в дрему», «стал спящим» (в Синодальном переводе – «в оцепенении»). Переходу в иную (в данном случае высшую) реальность, на иной уровень восприятия, предшествует «сон» или, образно говоря, временная «смерть» по отношению к реальности прежней – земной.

О том же говорит Иоанн в Откровении:

...

… И лицо его, как солнце, сияющее в силе своей.

И когда я увидел его, то пал к ногам его, как мертвый. (Откр. 1, 16–17)

За «сном» или «смертью» по отношению к земной действительности следует «пробуждение» души в духовном мире:

...

И сказал он мне: «Даниил, муж желаний! вникни в слова, которые я скажу тебе, и стань прямо на ноги твои; ибо к тебе я послан ныне». Когда он сказал мне эти слова, я встал с трепетом. (Дан. 10, 11)

Почему же столь возвышенный ангел был послан на сей раз (и, как следует из текста, впервые) к Даниилу? Очевидно, только этот ангел имел право открыть пророку то, что содержится относительно грядущих земных событий «в истинном Писании» (ст. 21): древнееврейское בכתב אמת <би-хтав эме́т> – «в письменах истины», «в записях истинных». Слово אמת <эме́т>, «истина», состоит из первой, средней и конечной букв библейского алфавита: истина объемлет исток, сердцевину и завершение всякой вещи, всякого события.

Слова об «истинном Писании» встречаются и в агадических преданиях, повествующих о «прототипе», «прообразе» Торы, хранящемся в высшем мире; причем Писание, ниспосланное нам, является «проекцией», отблеском, «тенью» этой небесной книги, будучи приспособлено к восприятию «сынов праха» (ср. Исх. 32, 32–33; Пс. 68, 29; 138, 16; Евр. 8, 4–5; 9, 8–12. Подобное же учение о «матери Книги», т. е. о первообразе Корана, хранящемся на небесах, имеется в исламе).

Подробные пророчества о великих событиях мировой истории, содержащиеся в главах 11 и 12 Книги Даниила, как бы сходят со страниц «истинного Писания», находящегося в вышнем мире.