Пророчества книги Даниила: происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Сторонники концепции sensus plenior приводят ряд новозаветных пассажей, прямо указывающих на то, что Священное Писание подтверждает возможность существования подобного смысла. Бесспорным и часто цитируемым примером sensus plenior является следующий пассаж из Евангелия от Иоанна: «Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ» (Ин 11, 49–51). В данном случае мы видим именно классический пример sensus plenior, пророческого смысла высказывания, прямо содержащегося в его тексте, скрытого от говорящего, но вложенного в него Богом. Разумеется, Каиафа не относится к числу пророков и праведников, однако сам пример примечателен тем, что здесь представление о возможности подобного «скрытого пророческого смысла» нашло прямое отражение в Новом Завете. Другой текст, часто обсуждающийся в связи с sensus plenior, мы находим в Первом послании Петра: «К сему-то спасению относились изыскания и исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу. Им открыто было, что не им самим, а нам служило то, что ныне проповедано вам благовествовавшими Духом Святым, посланным с небес, во что желают проникнуть Ангелы» (1 Пет 1, 10–12). Вероятно, концепция sensus plenior прямо не может быть выведена из размышлений автора Послания, однако из них следуют два немаловажных вывода: во-первых, пророки, провозглашавшие мессианские пророчества, не имели определенного знания относительно времени исполнения своих предсказаний, и, во-вторых, это послание было, в первую очередь, предназначено не современникам, а тем, кто станет свидетелем исполнения указанных пророчеств. Подобное представление весьма близко к взглядам членов кумранской общины, высказанным в комментарии на книгу Аввакума, согласно которому пророчества были адресованы «последнему поколению» и дата их исполнения еще не была известна самим пророкам. По мнению Х.Г. Ревентлоу из подобного взгляда можно сделать вывод, что сами пророки не знали, какие события описываются в их пророчествах и их истинный смысл, таким образом, откроется в конце времен67.

Если согласиться с подобной точкой зрения, то трактовка пророчества кумранитами и аналогичное мнение автора Первого послания Петра представляются весьма близкими к концепции sensus plenior.

Как видно, концепция sensus plenior имеет определенные основания в Священном Писании и неплохо обоснована экзегетами XX столетия. Тем не менее большинство случаев его практического использования сводится опять-таки к новозаветным толкованиям библейских пророчеств и пониманию отдельных пассажей Нового Завета отцами Церкви. Если ограничить использование концепции sensus plenior подобными случаями, то она окажется сугубо прикладной теорией, служащей для защиты представления о безошибочности Нового Завета и обоснования некоторых церковных концепций, имеющих недостаточную опору в Священном Писании (например, мариологии). В таком случае, концепция sensus plenior оказывается весьма ограниченной в своем применении и вряд ли может принести существенную пользу для проведения богословских исследований. Концепция sensus plenior может оказаться продуктивной только в том случае, если мы будем использовать sensus plenior для толкования Священного Писания без опоры на канонические новозаветные тексты. В таком случае, sensus plenior перестанет выглядеть апологетическим приемом, а займет свое место в системе принципов богословского толкования Священного Писания.