Пророчества о войне. Письма Сталину

Подводя итог наших отношений, должен сказать, что телевидение отняло у меня много сил и времени, но оно подарило мне встречи с интереснейшими людьми. В телестудии на Шаболовке я одним из первых имел счастье приветствовать только что вернувшегося из космоса Юрия Гагарина. Да что тут считаться! Теперь мы с телевидением старые друзья.

Когда, бывало, подъезжал большущий автобус-вагон и из него долго перегружали телеимущество в мой дом, я не переставал удивляться:

«Сколько хлопот и суеты из-за трехминутного интервью». Но скоро я понял, как весомы эти три минуты: аудитория Центрального телевидения – десятки миллионов советских людей. Держать руку на пульсе жизни – прекрасная обязанность журналистов, будь то газетчики или телерепортеры, кинодокументалисты или вездесущие фотокорреспонденты.

…10 июля 1964 года, в мой день рождения, Указом Президиума Верховного Совета СССР мне первому среди работников литературы и искусства было присвоено звание Героя Социалистического Труда. Золотую Звезду Героя вручал в Кремле Анастас Иванович Микоян.

Смоленский горисполком дал мое имя одной из улиц. Земляки сделали меня почетным гражданином города.

Товарищи по искусству устроили в Кремлевском театре великолепный праздничный вечер. Я услышал и прочитал в юбилейную пору много вдохновляющего.

2 февраля 1965 года в Москве открылась выставка моих скульптур. Вышедшая накануне «Советская культура» писала:

«…Кузнецкий мост, 11. Сегодня здесь праздник. После долгого перерыва открывается любимый всей Москве выставочный зал. Помолодевший, подросший вширь и ввысь, одетый «по последней моде» в бетон, стекло и алюминий, он радует вас величавой перспективой удобных и нарядных выставочных помещений. Отныне здесь – Дом художника.

Те, кто в декабре и январе обживал этот дворец искусства, с доброй улыбкой называли его домом Коненкова. Так говорится не только потому, что первыми новоселами здания на Кузнецком стали многочисленные творения замечательного скульптора (Дом художника начинает свою новую жизнь юбилейной выставкой старейшины советского искусства), но еще и потому, что второе рождение этого дома не обошлось без настойчивых забот девяностолетнего мастера».

Это верно: пришлось похлопотать о том, чтобы строители взялись за реконструкцию зала на Кузнецком. И, как говорится, игра стоила свеч: зал вышел светлый, праздничный. Мастера-экспозиторы работали с увлечением, и поэтому выставка «смотрелась». Вернисаж, шумный и многолюдный, признаюсь, оглушил меня. Я был потрясен степенью людского интереса к такому в общем «некрасноречивому» искусству, как скульптура. В день на выставке бывало по десять тысяч человек.

В трудах и заботах встретил я свое девяностопятилетие. В канун его, июньской солнечной порой, «вновь я посетил» родные Караковичи, красавицу Десну, где увиделся с земляками, где все рождало в душе воспоминания, волнующие до слез. В Рославле, Екимовичах и Конятах меня встречали хлебом-солью.

В Коняты я привез семь своих скульптур и поселил их в деревенской школе. Население ее сразу возросло в числе на семь душ…

Художник – сын своего времени. Нельзя жить и не осознавать времени, в котором ты живешь. Меня часто спрашивают о «секрете» творческого долголетия. Секрет один: труд и еще раз труд. Только он возвышает человека, только в нем источник высшей радости.

Часть 2 В ожидании войны. Письма Сталину

Пророческие послания Коненкова

В архиве Комитета по делам религий при Совете Министров СССР имелось дело, озаглавленное: «Письма лауреата Ленинской премии скульптора С.Т. Коненкова за 1938–1940 г. религиозного содержания на имя И.В. Сталина и А.Н. Златоврацкого (переданы СРК НКИДом в 1944 году), и рисунки, выполненные автором».

В этом деле находятся шесть писем С.Т. Коненкова – три письма скульптору А.Н. Златоврацкому, три письма И.В. Сталину и одно письмо Сталину, написанное «братом Заборовским», лидером религиозной группы, членом которой С. Коненков стал в США. Кроме того, в этом деле есть рисунки Коненкова, относящиеся к серии, которые исследователи его творчества называют «Космогониями».

Здесь необходимы определенные пояснения. Сергея Тимофеевича Коненкова уже при жизни называли «русским Роденом», а его произведения сравнивали с античной пластикой и Пергамом, «воскресшим в нашем искусстве». До Октябрьской революции он считался одним из самых известных скульпторов, работы его стоили настолько дорого, что приобрести их могли только очень состоятельные люди. Это уже в советскую эпоху мастера «народным», ваявшем в национальных традициях. Впрочем, и сам Коненков способствовал такой репутации. Фактически такую официальную версию жизни Сергей Коненков создал сам. В его книге «Воспоминания» отражено все, что должно быть в биографии правильного советского художника.

Только в 1990-е годы стало известно, и то случайно, о совершенно иной ипостаси мастера. Тогда общественности открылась новая, ошеломительная сторона творчества Коненкова, а сам он предстал настоящим пророком.