Пророчество

– Да потому что, кроме убитого Андрея Шполы, у нас вообще нет общих знакомых, которым я мог бы позвонить по делу! Этот телефон дал мне Никитин, аппарат считался конспиративным, и пользоваться им я мог только в крайнем случае, потому что и до того, как меня объявили в розыск, я находился на полулегальном положении. Светиться с ним я всячески избегал и правильно делал, как видишь. Так что этот мой номер знали только три человека, и все они не имели никакого отношения к полиции!

Стало так тихо, что зазвенело в ушах.

Казалось, даже ветер угомонился. Но в висках у Владимира Зарудного эта тишина отдавалась колокольным звоном. Тем не менее он быстро справился с собой и, сохраняя внешнее спокойствие, спросил:

– Ну и чего ты хочешь? Зачем позвал сюда? Ради дешевых киношных эффектов? Разоблачений, как в детективах для быдла? Обвинений, которых никто, кроме меня, не услышит и в которые, само собой, никто не поверит?

– Сейчас поясню, – ответил Горелый, переступив с ноги на ногу, ему надоело стоять на одном месте, хотелось размяться. – Просто бросаться обвинениями действительно глупо. Но сначала скажи мне, подполковник, прав я или нет, и если прав, то насколько, а главное, зачем это все? Чем и кому мешал Коля Коваленко? Тебе или депутату Воропаю, теперь уже лидеру молодой политической силы, которая, как я слышал краем уха, уже и сама в Раду нацелилась?

– Ты серьезно? – Похоже, Зарудный был искренне удивлен. – Ладно, давай доигрывать до конца. – Он тоже изменил позу, сделав при этом шаг в сторону Горелого. – Хочу отдать тебе должное, Сережа, а также возможностям банкиров и бандитов славного города Конотопа: они накопали немало такого, из чего в твоей совсем неглупой башке сложилась довольно правдоподобная картина. Придурку Коваленко и в самом деле пришлось заткнуть пасть. Платить ему – слишком жирно для него. Зачем, если есть полиция? Я поработал с мелкими засранцами из его компании, и те от всего отказались. Даже умотали из города – расползлись кто куда. Только Коля, мудак, вернулся и замутил тут бизнес. И все бы ништяк, но обанкротился он – кризис, блин. И с банком проблемы. Саша Момот – большой мастер их разруливать. Это ж наша специфика, Сережа, – давить, давить на всех, хоть ты в розыске служишь, хоть в охране банка. Но Коваленко, ко всему прочему, еще и телевизор смотрел. И какого-то рожна вдруг решил напомнить Воропаю о старой истории с изнасилованием. А то, что за поломанные пальцы ему следует тому же Воропаю «спасибо» сказать, я и тогда от него не скрывал. Ну а с коррупцией же у нас, как известно, на Майдане покончили, вот Коля и решил: теперь другие времена. Напомнил Воропаю, что дядюшка насильника все еще при власти, высоко стоит, а племянник его фамилию носит. Пресса сейчас все подряд печатает, ничего не боится. Вот он и пригрозил предать гласности то, как в две тысячи пятом в Конотопе спускали на тормозах одно громкое уголовное дело, в котором упоминались известные имена. Не знаю, как это подействовало на вельможного дядюшку, но Воропай точно штаны намочил. Потому что когда звонил мне, не говорил, а вопил как резаный: «Заткни там у себя рты кое-кому!»

– И ты, понятно, заткнул?

– Как видишь. Собрать установочные данные на Коваленко и его семью мне ничего не стоило. Даже оперсостав привлекать не пришлось: полно нештатных информаторов. А рты затыкать надо было однозначно, причем навсегда. Тот, кто не смолчал один раз, обязательно вернется к этой теме. А проблемы с властью мне ни к чему.

– Сам, что ли, в Киев мылишься, а, подполковник? Должностишка в министерстве? А иначе какая тебе от Воропая польза?

– А этого тебе, Горелый, никогда не понять. Поэтому и объяснять не буду. Хочешь уловить суть – слушай. Так вот, тупо убить Колю мне было не с руки. Я ведь до последнего не хотел его мочить – Олеся должна была только предупредить его, как следует напугать. Люди боятся необъяснимого, это тебе не тупые угрозы по телефону: «Заткни хлебало, иначе башку оторву!» А Коваленко поперся в полицию заявление писать. Потом почему-то передумал, сдуру позвонил мне – надо, мол, встретиться… Ты только представь, Горелый: этот дятел настолько утратил чувство реальности, что начал меня – меня! – шантажировать! Говорит, мол, знаю, что вы теперь начальник уголовного розыска, но это меня не остановит, я все о вас выложу, все вы одна банда! Ну не детский сад?

– Как он на тебя вышел?

– Без проблем, Сережа. Я, как только он в город вернулся, встретился с ним в приватной обстановке, напомнил о себе, телефончик оставил. Он ведь знал, что я из полиции и не на последней должности. Не заморачивался я никогда такими, как Коваленко, ясно тебе?