Пророчество

– Мне другое ясно. В тот день в дежурной части, когда Коваленко шел заявление писать и на нас с Андреем наткнулся, ты как раз Шполе звонил, меня разыскивал. И Шпола назвал при Коваленко твою фамилию и должность. Потому-то Николай и сдал назад. На фиг это заявление, если оно по-любому к тебе попадет? Толку все равно не будет. Но он кое-что сообразил и попытался использовать последний шанс – отыграться хотя бы за поломанные пальцы, самому себе собственную значимость продемонстрировать. Впрочем, ни на что он особенно не надеялся, хотя и стыдился малодушия, которое проявил в той ситуации. Как же так: в стране борьба с коррупцией, а он, пострадавший от нее, молчит? Примерно так же и покойный Гена Корсак действовал, доказывал себе: я тоже кое-что могу! И оба, наивные, сложили головы. И оба погибли от твоей руки.

– Красиво излагаешь! – сказал Зарудный. – Хотя на самом деле все выглядело иначе. Осточертел мне этот Коваленко со своим, как ты выразился, желанием что-то значить. Влепил я ему пулю в башку, пистолет, само собой, выкинул. Остальное тебе известно.

– А зачем ты труп к дому подбросил? Что, не мог Коваленко просто исчезнуть? Наглядная агитация?

– И это в том числе. Если бы он просто исчез или его тело обнаружили бы где-нибудь за городом, эффект, согласись, был бы не тот. – Зарудный явно гордился собой. – Оставалось дело закрыть – и в архив. Тем более что речь шла о каком-то пророчестве, а у нас с нечистой силой связываться не любят. Но тебе, Горелый, все-таки свербело в одном месте. Вдова Коваленко тебе Олесю сдала. Вот и пришлось продолжать спектакль с пророчествами, а дело мало-помалу сворачивать.

– Ты намеренно послал по следу Бородули именно Шполу?

– А кого ж еще? Ты же сам подключил его к этой теме, Горелый! С Галиной я работу провел анонимно, она и так каждого куста боялась.

– Погоди, ты, что ли, и голос менял, артист?

– А то! – Зарудный немедленно продемонстрировал свои способности, заговорив глухо и утробно, словно из бочки: – Ну а кое с кем из людей Момота тоже пришлось работу провести. Среди болванов, вообразивших себя крутыми охранниками, всегда найдется хоть один трус, который испугается наезда со стороны начальника угрозыска. Кому охота со мной ссориться?.. – Голос подполковника зазвучал нормально, при этом он приблизился к Горелому еще на шаг. – Бородулю тоже я накрутил, и тоже анонимно. Предупредил: подозревают и разыскивают. Но не полиция, а бандиты. Он поверил – рыло ведь в пуху, я же его «послужной список» предварительно изучил, прежде чем включить людей Никитина в схему.

– А со Шполой… С ним как вышло?

– Проще, чем ты думаешь, Сережа. Он четко выполнял приказ – регулярно докладывал о ходе расследования лично мне. Диму Голову как его стукача я вычислил уже давно, да тот особо и не шифровался. Подбросил ему информацию, которую следовало передать Шполе. А когда Шпола засел возле дома, дал знать Бородуле, что его там пасут, дана команда стрелять на поражение. Бородуля запаниковал и, когда увидел мужчину в штатском, который пытался его остановить, ясное дело, решил: бандит, боевик. Самым сложным оказалось просчитать с минимальной погрешностью, когда «Беркут» подоспеет. Ну а те рады стараться – уложили на месте вооруженного и опасного уголовника. Я, признаться, даже и не рассчитывал, что так все сойдется и дружок твой погибнет. Дело Коваленко, как ты правильно заметил, и без того по-любому закрыли бы. Но тут ты снова, черт бы тебя побрал, поперся к его вдове. Пришлось использовать все возможности. Теперь-то ты, салага, хотя бы понимаешь, сколько их у меня?..

– Ты и в самом деле Демон, – произнес Горелый. – И кичишься этим, как несчастный Коля Коваленко гордился своими якобы смелыми поступками. На самом деле играл в эти игры ты, Зарудный, ради собственного удовольствия. А заодно доказывал своим покровителям-политикам, какой ты умный и всемогущий. Но, как я сейчас вижу, не это главное. Ты же все это мне рассказываешь – и сам от себя в восторге! Где Олеся?

– Закопана. Обещаю и тебя прикопать рядом.

Резкое движение – и Зарудный стал почти вплотную к Горелому, направив ствол «макарова» ему в висок, а левую руку вытянув вперед ладонью вверх.

– Все из карманов, умник! БЫСТРО, КОМУ ГОВОРЮ! Иначе придется покойника обыскивать, а я этого не люблю.

Пламя свечи мерцало и клонилось в разные стороны.

Его тревожили сквозняки, однако погасить не могли. И при таком освещении Сергей Горелый видел перед собой черное, чернее всех темных ночей на свете, отверстие ствола пистолета – и больше ничего. Даже широкая фигура Зарудного как бы отступила на задний план. Чернота эта была очень красноречивой, красноречивее любого оратора. Ствол совсем рядом, оттуда тянуло могильным холодом…

– Ну! – повторил Демон.

Сергей чересчур поспешно сунул руку в правый карман куртки.

– Стой! Куда?! Медленно, сука!

Движения Горелого замедлились. Он вывернул правый карман – оттуда вывалилась полупустая сигаретная пачка, упала на подгнившие доски старого, наверняка никогда не перестилавшегося пола.

– Другой карман! Шевелись!

Этот оказался пустым.

– Штаны!