Пророчество Апокалипсиса 2012

«Это не та Рита, с которой я росла», — подумалось Куп. Куда подевалась та девочка с превосходными манерами, что подружилась с невежественной, невоспитанной, не имевшей подруг деревенщиной, взяла ее под крыло и отшлифовала, постаравшись по возможности сгладить острые углы и притупить колючки? Рита открыла в Куп способность к языкам, поощрила к получению образования, буквально затащила ее изучать письмена майя.

Так что же случилось с Ритой?

И что происходит с тобой, Куп?

Впрочем, Купер Джонс интересовала не одну только Куп. С той самой перестрелки все украдкой бросали на нее озадаченные взгляды.

Наконец Джеймси полюбопытствовал вслух.

— Кто твоя подруга? — кивнув в сторону Куп, спросил он у Риты.

— Это самая лучшая подруга, она моя сестра, — ответила Рита.

— Там в каньоне, — заметил Харгрейв, — твоя сестра и лучшая подруга пристрелила троих меньше чем за восемь секунд.

— Палила по ним, словно по консервным банкам, — добавил Джеймси.

— И, надо признать, уберегла наши задницы, — продолжал Харгрейв. — Если бы той троице удалось удрать, сейчас бы уже нагрянули «Апачерос».

Последовало молчание.

— Ритс, мы задали тебе вопрос, — не отставал Харгрейв.

— Куп? — окликнула подругу Рита.

— Ну? — без всякого выражения отозвалась та.

Рита откинулась на свой спальник и уставилась на звезды.

— В школе ребята дразнили ее рыжей, — не обращаясь ни к кому в отдельности, произнесла Рита. — И не из-за цвета волос, они у нее черные как смоль, потому что мать ее была мексиканкой из Чиуауа.

— А почему тогда рыжая? — не понял Джеймси.

— Ну, в смысле: «эй ты, рыжая». Деревенщина неотесанная.

— А ты тоже ее так называла? — поинтересовался Джеймси.

— Нет. Последним ее так назвал Джимми Камерон. Она выбила ему четыре зуба. Молочных. У сопляка еще молоко на губах не обсохло, — хмыкнула Рита.

— Да уж, Купер Джонс я всегда готов взять в напарницы, — продолжая возиться с запечатанным сосудом, пробормотал Харгрейв.

— А когда нам было по двенадцать, она спасла меня от гризли, — как бы между прочим произнесла Рита.

— Да ну? — удивился Джеймси.

— Вот тебе и «ну»! Отец научил Куп охотиться, и охотились они не для забавы: у них вся добыча шла в дело. К двенадцати годам она уже застрелила и освежевала несчетное количество белок, кроликов, оленей и койотов.

— Мы не ели и не освежевывали койотов, — глядя на звезды, буркнула Куп.

— Нет, мне все-таки охота послушать насчет гризли, — подал голос Харгрейв. — Стало быть, Куп кокнула мишку в Западной Виргинии?

— Можно подумать, будто их там нет, — присев на спальнике, проворчала Куп. — И вообще, он был бурый.

— Когда бурый медведь нападает, он кажется здоровенным, что твой гризли, — сказала Рита.

Куп закрыла глаза и снова легла на спину.

— Так она что, взяла тебя с собой охотиться на медведя? — поинтересовался Джеймси.

— Нет, какая охота. Я просто хотела погулять с ней по лесам, ну и заодно научиться стрелять, — ответила Рита. — У меня был с собой «винчестер» ее отца, с такой пушкой я чувствовала себя Джоном Уэйном.[34] А у Куп было помповое ружье двенадцатого калибра. В лесу она заметила медвежьи следы. Пока присматривалась к ним, я отвалила в сторонку нарвать лесных цветов — и наскочила на медвежонка. Представляете, какой восторг! Я бросила ружье и схватила детеныша. Вот тут-то и нарисовалась его мамаша, да с таким ревом, словно из ада выскочила. Куп подоспела ко мне за миг до медведицы и всадила в нее два заряда подряд, но разве дробью медведицу остановишь? Она атаковала, не встав на дыбы, а на четвереньках, с опущенной головой, и, по-моему, выстрелы ее только пуще взъярили. Медведица была в десятке футов от нас, когда Куп засадила ей третий заряд в плечо. Выстрел, сделанный с такого близкого расстояния, возымел эффект: медведица споткнулась, но не остановилась. Оставалось шесть, самое большее семь, футов, когда Куп выстрелила в другое плечо, раздробив сустав. И в трех футах от нас зверюга наконец свалилась.

— Ничего себе, — искренне удивился Джеймси, — в двенадцать лет совладать с гризли.

— С бурой медведицей, защищающей своего детеныша, — поправила его Куп.

— Которая была больше любого гризли, — заметила Рита, — и которая не собиралась отступать. Когда не смогла опираться на передние лапы, попыталась атаковать на задних.

— А ты чего ожидала? — глядя на подругу, фыркнула Куп. — Детеныша-то ты так и не отпустила.

— Медвежонок дрожал. Я тоже дрожала. Я понятия не имела, что делать.

Харгрейв прервал попытки открыть сосуд и поднял на Риту глаза.

— Ну и что случилось?

— Куп выпустила четвертый заряд ей в сердце, — ответила Рита, — а пятый в разинутую пасть… ревущую пасть.

— Практически в упор, — с нажимом произнес Джеймси.

— И с такой быстротой, что казалось, будто выстрелы прозвучали одновременно, — добавила Рита.

— Совсем как в каньоне, — сказал Джеймси.

— Заметил, значит, — хмыкнула Рита.

— А что потом сказала твоя мамочка? — наморщив лоб, спросил у Куп Харгрейв. — В смысле, насчет стрельбы по медведям в упор?

Куп резко выпрямилась.

— Она умерла при моем рождении. А отец сказал, что в восторге от моего самообладания.