Пророчество не лжёт (СИ)

Услышали об этом и в Ордене, однако, если мирные жители, вернее, довольно многие из них, откликнулись с энтузиазмом, джедаи отреагировали настороженно и ни под каким видом не соглашались на такое удовольствие, очень уж оно было сомнительным. За то Энакин был абсолютно уверен, что Асока, знавшая много про гонки и бывшая отличным пилотом, непременно будет участвовать и даже не сомневаясь в ответе, предложил ей участвовать вместе. При этом его лицо украшала улыбка, а руки, скрывая волнение, прятались в кармане, ведь юноши был определённый план, который он надеялся выполнить сегодня, сочтя себя уже достаточно взрослым для этого. Мало того, он всю ночь потратил на изготовление совершенно особенного подарка, должного стать символом его любви к Асоке. Едва солнце скрылось за горизонтом, а в Храме объявили отбой, Энакин, не замеченный никем, путями, изведанными с детства, выбрался из здания и спустившись на Низы, направился в сторону знакомой свалки, где часто можно было найти такое, чего не отыщешь ни в каком магазине. Главным было не попасться на глаза, а точнее, под мешки, мениконам — местным мусорщикам, непонятной расы, таскавшими за спинами ранцы и при удобном случае стрелявшими в неугодных струей яда. Их интересовали технические отходы, а вот Скайуокер в этот раз пошёл в ту сторону, куда обычно выбрасывали мусор от жителей Верхов. Те были самыми привередливыми и именно там можно было найти самое интересное, которое обнаружилось в первом же мешке, полностью набитом пустыми тюбиками и баночками от косметики, а так же разломанными украшениями. Меньше минуты потребовалось Энакину, чтобы найти то, что нужно — тонкую цепочку, порванную в одном месте и со сломанным замком, починить который было нетрудно и несколько камней голубого, зеленого, красного и белого цвета. Первые три цвета так или иначе ассоциировались с Асокой, а последний Скайуокер добавил просто потому, что он был красив. Сунув это всё в карман, юноша вернулся обратно в храм, по пути нарвавшись на несколько мусорщиков, не желавших выпускать его со свалки, пока он не порезав мечом их ранцы. И оставшееся до рассвета время Скайуокер провёл в санузле, где тщательно отмывал, отполировывал и совмещал вместе, постепенно превращая всё это из ставшего ненужным хлама в изящный и очень красивый браслет. Чувство прекрасного никогда не было сильной стороной Энакина, но только не сейчас, теперь же само сознание диктовало ему необходимые действия и браслет, рождаемый его чуткими пальцами, выглядел так, что даже сама королева не отказалась бы получить такой в подарок. Тем более Асока. Только вот наградой за эти труды пока ещё были лишь красные глаза и разбитость во всем теле — печать бессонной ночи. Скайуокер предвкушал, как предложит Асоке пойти на гонки и когда кто-то из них победит, а в этом он не сомневался, торжественно подарит тогруте своё творение. Если победит она, то в качестве приза, если он, то в благодарность за переданное мастерство пилота. И думая обо всем об этом Энакин высказал своё предложение. Вот только...

— Энакин! Ни в коем случае! Я запрещаю тебе даже думать об этом! — твёрдо произнесла Тано, не отводя от него внимательных сердитых глаз.

— А почему ты так настроена, ты же знаешь, мы оба умеем летать и непременно победим — Энакин был уязвлён такой отповедью и даже успел пожалеть о своём порыве.

— Потому, что их устраивают преступники, это во-первых — сказала она, как отрубила — И от того, что трасса этих гонок проходит через заброшенный завод, где очень много заражённых отходов, это во-вторых.

С каждым словом Тано, Скайуокер чувствовал, как холодная вода, которой его сейчас окатила наставница, течёт ему за шиворот и раздражающе щекочет спину потоками. Чувство уязвлённого самолюбия и горького разочарования в самом себе полилось в душу горьким ядом, он даже пожалел, что струйки отравы мениконов вчера не попали в него. Сейчас было бы не так горько.

«А я-то думал, она наконец-то в меня поверила! Эх! Всё было напрасно!» — подумал Скайуокер, отворачиваясь от Асоки. Последние её слова, те самые, которые были во-вторых, сменили его настроение с горько-обиженого на злорадное. Появилось желание отыграться, сделать так же больно в ответ. И стиснув в кармане браслет, рискуя сломать его, уничтожив весь свой ночной труд, Энакин снова резко повернулся и выкрикнул ей прямо в лицо:

— Да ты просто сама испугалась! Думаешь, что ты Избранная! Крутая! Ничего не боишься, а теперь-то я всё знаю! Ты просто обычная трусиха! Дутая величина, продвинутая канцлером! Вот иди сейчас и поплачься ему, я уверен, он сможет тебя утешить!

— Энакин! Это просто возмутительно! — сказала тогрута тоже начав закипать — Я не позволю говорить со мной в таком тоне.