Пророчество не лжёт (СИ)

Трандошанин даже вздрогнул, до того непривычным был тон и взгляд принцессы. Глаза горели фанатичным огнём, а лицо просто раскраснелось. Голос дрожал и срывался на крик. Судя по всему видение сильно потрясло её, хотя бы потому, что пришло к ней впервые, до этого чувствительность к Силе проявлялась у неё редко, чаще всего ввиде странных физических возможностей. Например, однажды, когда Лори была ещё маленькой девочкой, её сильно задирал мальчишка из детсада, в который она тогда ходила, девочка просто не знала куда ей от него деваться, но вот однажды... Противный мальчишка в тот день, как и всегда начал приставать к ней, разбрасывая игрушки, в которые она играла. Лорена долго это терпела, но в какой-то момент не выдержала и сжав кулаки, пошла прямо на него, чувствуя как от макушки к ступням прошлась горячая волна, а в глазах появились красные вспышки. Что было дальше девочка не помнила, очнулась лишь услышав чей-то громкий рёв и открыв глаза увидела, что хулиган валяется возле противоположной стены, а на его щеках виднеются глубокие красные царапины. Лорена до сих пор не поняла, каким образом смогла так сильно тогда его побить. И вот сейчас это видение. Но Брайн послушался и повернул корабль к Беспину, вернее, к нижней платформе облавного города. Ещё по дороге Лори надела скафандр, чтобы затем выйти наружу через верхний люк корабля. Девушка осторожно влезла вверх по крыше, пока не заметила висящего на одной руке Элайджу. Пришлось залезть повыше и помочь ему слезть, сам он уже мало был на что способен. При виде его правой руки Лорена пришла в ужас и обняв за плечо, проводила в медицинский отсек.

— Элайджа, я так боялась за тебя — прочувствованно сказала принцесса, крепко обняв юношу, тот обхватил её здоровой рукой и упал головой на её плечо. Он был настолько измучен, что едва его уложили на узкую кушетку и ввели первую дозу успокоительного, сразу же погрузился в болезненный полусон. Слишком много было эмоций и мыслей, чтобы сон стал полноценным, а губы продолжали шептать дрожащим от эмоций и невольной обиды голосом:

— Отец, почему ты ничего мне не сказал? Оби-Ван, отчего ты не сообщил мне правду? Йода, что же и ты промолчал?

Лорена услышала это, когда приблизилась и осторожно присела рядом, погладив его по мокрым от пота волосам. Элайджа это заметил и повернулся к ней, глядя на девушку полными слез глазами.

— Дарт Малум — прошептал он уже ей — Я её сын. Она родила меня. Почему мне никто это не сказал?

Лорена ощущала его чувства и эмоции так, словно они были её собственными, но никак не могла найти слов, чтобы его утешить. Слишком серьёзно было то, что он узнал, слишком, чтобы он мог пережить это в одиночку и быстро опомнится от своего горя. Но всё, что она могла это быть рядом и морально поддерживать. Так и просидела с ним до тех пор, пока Элайджа окончательно не уснул. Ему ввели обезболивающее и зафиксировали травмированную руку. Однако, даже во сне юноша не мог найти покоя, ему снилась Дарт Малум, но почему-то совсем другая, не та, которую он видел. Сейчас она выглядела совсем ещё молодой девушкой, едва ли старше того возраста, в котором был сейчас Элайджа, одетая в красную тунику с открытой спиной, серые лосины и бордовые сапоги. Лицо её, не скрытое маской, с необычайно красивыми белыми узорами поверх нежно-оранжевой кожи, а большие серовато-голубые глаза, окружённые длинными ресницами, смотрели тепло и ласково. Но кто же это с ней рядом, такой маленький и очень милый, с белыми волосами и голубоглазый. Ой, да это же он сам. Тянет свои маленькие ручки к тогруте и произносит, глядя на неё:

— Мама! Я люблю тебя!

И от этих слов, сказанных им же самим, глаза Элайджи наполнились слезами, а сердце сжалось от трепетного и незнакомого чувства. Никогда ещё и никого за все свои восемнадцать лет юноша не называл мамой. Но не прошло и одной секунды, как образ милой тогруты сменился на другой, зловещий и жестокий. Голубые глаза загорелись янтарным цветом, одежда сменилась на чёрную, а лицо закрылось маской, улыбка из нежной стала злорадной.